Юрий Милославский, или Русские в 1612 году - [44]
– Так за здравие Тимофея и Анастасьи! – возгласил торжественно Кирша, приподняв кверху огромный ковш с брагою. – Многие лета!
– Многие лета! – воскликнули все гости.
– Ах ты родимый! – сказал приказчик, обнимая запорожца. – Чем не отслужить тебе? Послушай-ка: если я к трем боярским корабленикам прибавлю своих два… три… ну, куда ни шло!.. четыре алтына…
– Нет, хозяин, не такое дело: за это мне денег брать не велено; а если хочешь меня потешить, так не пожалей завтра за обедом романеи.
– И вишневки, и романеи, и фряжского вина… и что твоей душеньке угодно будет!
– Ой ли так? Ладно же, хозяин, – по рукам!
– По рукам, любезный! Постой-ка: вот, кажется, и Вихря привели… Что за конь!
Кирша и все гости встали из-за стола и вышли вслед за хозяином на улицу. Два конюха с трудом держали под уздцы вороного жеребца. Он был среднего роста, но весьма красив собою: волнистая грива, блестя как полированный агат, опускалась струями с его лебединой шеи; он храпел, взрывал копытом землю, и кровавые глаза его сверкали, как раскаленное железо. При первом взгляде на борзого коня Кирша вскрикнул от удивления; забилось сердце молодецкое в груди удалого казака; он забыл на несколько минут все свои намерения, Милославского, самого себя, – и в немом восторге, почти с подобострастием смотрел на Вихря, который, как будто бы чувствуя присутствие знатока, рисовался, плясал и, казалось, хотел совсем отделиться от земли.
– Ну, что? – спросил приказчик, – не правду ли я тебе говорил? Смотреть любо, знатный конь!.. А на что он годится?
– Почему знать, хозяин? Мы и не таких зверей умучивали, и если б ты дозволил мне дать на нем концов десяток вдоль этой улицы, так, может статься…
– Нет, любезный, помни уговор.
– Да чего ты боишься?
– Как чего? Бог весть, что у тебя на уме. Как вздумаешь дать тягу, так куда мне будет деваться от боярина?
– Тьфу пропасть! Да на кой черт мне тебя обманывать? Ведь послезавтра я волен ехать куда хочу?
– То дело другое, приятель! Послезавтра, пожалуй, я сам тебя подсажу, а теперь – ни, ни!..
– Ну, хозяин! ты не хочешь меня потешить, так не погневайся, если и я тебя тешить не стану.
– Эх, любезный! и рад бы радостью, да рассуди сам… Как ты думаешь, сват? – продолжал приказчик, обращаясь к дьяку, – дать ли ему промять Вихря, или нет?
– Как ты, Фома Кондратьич, а я мыслю так: когда тебе наказано быть при нем неотлучно, то довлеет хранить его как зеницу ока, со всякою опасностию, дабы не подвергнуть себя гневу и опале боярской.
– Ну вот, слышишь, что говорят умные люди? Нельзя, любезный!
– Я вижу, господин дьяк, – сказал Кирша, – ты уж раздумал и в прадеды не хочешь; а жаль, была бы внучка!
– Я ничего не говорю, – возразил дьяк, – видит бог, ничего! Как хочет сват.
– И я дурак! – продолжал Кирша, – есть о чем просить! Не нынче, так послезавтра, а я все-таки с конем, и вы все-таки без внучат.
– Как так? Помилуй! – вскричали приказчик и дьяк.
– Да так! Пословицу знаете? «Как аукнется, так и откликнется!..» Пойдемте назад в избу!
– Не троньте его, – сказал вполголоса один из конюхов. – Вишь, какой выскочка! Не хуже его пытались усидеть на Вихре, да летали же вверх ногами. Пускай сядет: я вам порукою – не ускачет из села.
– Да, да, – примолвил другой конюх, – видали мы хватов почище его! Мигнуть не успеете, как он хватится оземь, лишь ноги загремят!
– Добро, так и быть, любезный! – сказал приказчик Кирше, – если уж ты непременно хочешь… Да что тебе загорелось?
– Бегите, ребята, – шепнул дьяк двум крестьянским парням, – ты на тот конец, а ты на этот; покараульте да приприте хорошенько околицу.
– Ох, сват! – сказал приказчик, – недаром у меня сердце замирает! Ну, если… упаси господи!.. Нет! – продолжал он решительным голосом, схватив Киршу за руку, – воля твоя, сердись или нет, а я тебя не пускаю! Как ускачешь из села…
– Право! А золотые-то боярские корабленики? Небось вам оставлю? Вот дурака нашли!
– А что ты думаешь, сват? – продолжал приказчик, убежденный этим последним доказательством. – В самом деле, черт ли велит ему бросить задаром три корабленика?.. Ну, ну, быть так: оседлайте коня.
В две минуты конь был оседлан. Толпа любопытных расступилась; Кирша оправился, подтянул кушак, надвинул шапку и не торопясь подошел к коню. Сначала он стал его приголубливать: потрепал ласково по шее, погладил, потом зашел с левой стороны и вдруг, как птица, вспорхнул на седло.
– Дальше, ребята, дальше! – закричали конюхи. – Смотрите, какая пойдет потеха!
Народ отхлынул, как вода, и наездник остался один посреди улицы. Не дав образумиться Вихрю, Кирша приударил его нагайкою. Как разъяренный лев, дикий конь встряхнул своей густою гривой и взвился на воздух; народ ахнул от ужаса; приказчик побледнел и закричал конюхам:
– Держите его, держите! Ахти! не быть ему живому! Держите, говорят вам!
– Да! черт его теперь удержит! – сказал один из конюхов. – Как слетит наземь, так мы его подымем.
– Ах, батюшки! – продолжал кричать приказчик. – Держите его! Слышите ль, боярин приказал мне угощать его завтра, а он сегодня сломит себе шею! Господи, господи, страсть какая!.. Ну, пропала моя головушка!
Исторический роман «Аскольдова могила» рассказывает о времени крещения Киевской Руси. Произведение интересно не только ярким сказочно-фантастическим колоритом, но и богатым фольклорным материалом, что роднит его с известными произведениями Н.В.Гоголя.Вступительная статья Ю.А.Беляева.
Действие романа Михаила Николаевича Загоскина (1789-1852) «Рославлев» происходит во времена Отечественной войны 1812 г. В основе его лежит трагическая история отношений русского офицера Владимира Рославлева и его невесты Полины.
Комедия в трех действиях.Первая комедия М.Н.Загоскина с которой познакомился петербургский зритель. Поставлена в Петербурге 3 ноября 1815 года. Печатается по изданию: СПб., 1816.
Уже XX веков имя Иуды Искариота олицетворяет ложь и предательство. Однако в религиозных кругах христиан-гностиков всё настойчивее звучит мнение, основанное на якобы найденных свитках: "Евангелие от Иуды", повествующее о том, что Иисус Христос сам послал лучшего и любимого ученика за солдатами, чтобы через страдание и смерть обрести бессмертие. Иуда, беспрекословно выполняя волю учителя, на века обрекал свое имя на людское проклятие.Так кто же он – Иуда Искариот: великий грешник или святой мученик?
Британские критики называли опубликованную в 2008 году «Дафну» самым ярким неоготическим романом со времен «Тринадцатой сказки». И если Диана Сеттерфилд лишь ассоциативно отсылала читателя к классике английской литературы XIX–XX веков, к произведениям сестер Бронте и Дафны Дюморье, то Жюстин Пикарди делает их своими главными героями, со всеми их навязчивыми идеями и страстями. Здесь Дафна Дюморье, покупая сомнительного происхождения рукописи у маниакального коллекционера, пишет биографию Бренуэлла Бронте — презренного и опозоренного брата прославленных Шарлотты и Эмили, а молодая выпускница Кембриджа, наша современница, собирая материал для диссертации по Дафне, начинает чувствовать себя героиней знаменитой «Ребекки».
Героя этой документальной повести Виктора Александровича Яхонтова (1881–1978) Великий Октябрь застал на посту заместителя военного министра Временного правительства России. Генерал Яхонтов не понял и не принял революции, но и не стал участвовать в борьбе «за белое дело». Он уехал за границу и в конце — концов осел в США. В результате мучительной переоценки ценностей он пришел к признанию великой правоты Октября. В. А. Яхонтов был одним из тех, кто нес американцам правду о Стране Советов. Несколько десятилетий отдал он делу улучшения американо-советских отношений на всех этапах их непростой истории.
Алексей Константинович Толстой (1817–1875) — классик русской литературы. Диапазон жанров, в которых писал А.К. Толстой, необычайно широк: от яркой сатиры («Козьма Прутков») до глубокой трагедии («Смерть Иоанна Грозного» и др.). Все произведения писателя отличает тонкий психологизм и занимательность повествования. Многие стихотворения А.К. Толстого были положены на музыку великими русскими композиторами.Третий том Собрания сочинений А.К. Толстого содержит художественную прозу и статьи.http://ruslit.traumlibrary.net.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.