Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля - [14]

Стремление быстрее повзрослеть подталкивало Юру к тому, чтобы быть на виду, получать признание взрослых. Старшие дети готовились к вечерам школьной самодеятельности – Юра подхватывал, разучивал вместе с ними стихи. Одно из стихотворений, которое он научился читать с выражением, запомнилось современникам настолько, что его цитируют почти во всех книгах о Гагарине. Процитирую и я:

Села кошка на окошко,

Замурлыкала во сне.

Что тебе приснилось, кошка?

Расскажи скорее мне!

И сказала кошка: «Тише,

Тише, тише говори.

Мне во сне приснились мыши —

Не одна, а целых три».

Стихотворение «Сны» (здесь лишь первая его часть) для журнала «Ёж» написал в 1935 году поэт Серебряного века Александр Иванович Введенский, друг Даниила Хармса, причислявший себя то к футуристам, то к абсурдистам. В сентябре 1941 года Введенский был арестован в Харькове по обвинению в «антисоветской монархической агитации», был этапирован в Казань, но в пути умер от дизентерии. Вероятно, из-за неоднозначности финала его биографии нигде не упоминается, что он был автором стихов, так полюбившихся Юре и его родственникам. С другой стороны, «Сны» неоднократно переиздавались и в 1960-е годы, и позднее. Кстати, в одном из «взрослых» стихотворений Введенского, сочиненном в 1930 году, но опубликованном только недавно, есть такие строки:

Дайте Обер[т]а ракету,

Лошадиных дайте сил —

Я поеду по Вселенной

На прекрасной этой конке,

Я, Земли военнопленный,

Со звездой устрою гонки.

Поскольку речь в стихотворении явно идет о немецком основоположнике космонавтики Германе Оберте, учеником которого был вышеупомянутый Вернер фон Браун, то здесь мы находим признаки прямого влияния романтики межпланетных полетов на поэзию Серебряного века.

Анна Тимофеевна вспоминала, что Юра любил декламировать еще одно, более брутальное, стихотворение «Письмо Ворошилову» (1936), сочиненное поэтом-песенником Львом Моисеевичем Квитко на идише и переведенное Самуилом Яковлевичем Маршаком на русский язык:

Климу Ворошилову письмо я написал:

Товарищ Ворошилов, народный комиссар'.

В Красную армию в нынешний год,

В Красную армию брат мой идет'.

Товарищ Ворошилов, ты, верно, будешь рад,

Когда к тебе на службу придет мой старший брат.

Нарком Ворошилов, ему ты доверяй:

Умрет он, а не пустит врага в Советский край'.

Ранняя социализация привела Юру в местную школу до положенного возраста. Пользуясь разрешением учительницы Анастасии Степановны Царьковой, он посещал уроки вместе с сестрой Зоей и очень гордился, когда его приглашали к доске почитать какой-нибудь стишок.

Таланты Юры не остались незамеченными: когда в 1940 году директор школы Пётр Алексеевич Филиппов собирал группу клушинских детей для выступления в Доме пионеров Гжатска, он включил в ее состав и шестилетнего мальчика. Поездка в город произвела огромное впечатление на крестьянского сына, тем более, что он впервые в жизни увидел автомобили. Вряд ли в то время в нем возникло осознанное желание вырваться в большой мир, однако не приходится сомневаться: рано или поздно город позвал бы его.

Детство Юрия Алексеевича Гагарина было вполне обыкновенным и даже скучноватым с учетом тех процессов, которые происходили вне Клушина. Его положение в семье (не самый старший, но и не самый младший) заставляло проявлять инициативу и стремиться как можно быстрее «вписаться» в число взрослых. Однако какими-то уникальными качествами он не обладал, поэтому дальнейшая судьба Юры во многом зависела от того, куда качнется маятник истории. Всем в то время было ясно только одно: на пороге – война.

Глава четвертая В тылу врага

Кажется, что военный период молодости Юрия Гагарина изучен чуть ли не поэпизодно. Причем довольно быстро была сконструирована определенная героическая схема, которую растиражировали в десятках книг, включая большинство современных.

Спору нет, Великая Отечественная война сопровождалась беспримерным героизмом советских людей, проявлявшимся не только на фронте, но и в тылу. Проблема в том, что семья Гагариных оказалась не в советском тылу, а во вражеском. Конечно, если бы Алексей Иванович был официально признанным участником партизанского движения, то и вопросов не возникло бы, однако он, наоборот, сотрудничал с оккупационными властями, работая на мельнице, что скрыть было невозможно. В такой ситуации пропагандистам ничего не оставалось, как педалировать тему отчаянного сопротивления оккупантам, в котором участвовали все Гагарины – от мала до велика.

Мы не станем оспаривать «легенду», ведь альтернативных источников, увы, нет и, вероятно, не появится, но попытаемся выявить нестыковки, аккуратно вернув, как и собирались, биографию Гагарина в исторический контекст.

Необходимо сразу отметить, что война для советских граждан началась не 22 июня 1941 года, а гораздо раньше. Фактически всё ранее детство будущего космонавта прошло под знаком войны. В июле 1936 года начался мятеж правых сил в Испанской Республике; он быстро перерос в гражданскую войну. Мятежников поддержали Португалия, Италия и Германия, причем итальянские фашисты и немецкие нацисты с помощью своей авиации помогли завоевать господство в воздухе, а затем начали поставлять еще и тяжелую бронетехнику. В ответ республиканское правительство приняло решение сформировать интернациональные бригады, в состав которых вошли добровольцы из многих стран, включая Советский Союз. В сентябре Политбюро ЦК ВКП(б) постановило оказать республиканцам военную помощь, после чего начались поставки истребителей, бомбардировщиков и танков с экипажами. Несмотря на то что война в марте 1939 года завершилась падением республики и установлением диктатуры Франсиско Франко, сотни советских офицеров прошли через сражения, получили боевой опыт и были награждены, причем 59 человек стали Героями Советского Союза. О том, как они воевали с фашистами, писали многословно и в восторженных тонах, их ставили в пример подрастающему поколению.