Юрий Данилович: След - [112]
Конечно, разные города наразно встречали нового великого князя, но то уж было вовсе не важно - будет время припомнить: кто и как низко кланялся, а кто шею гнул, скрипя зубом.
«Ништо, и те владимирцы зубы-то скрошут, ещё приползут на коленках! Вон Кострома-то, на что уж Твери держалась, а и она ныне идёт громить Михаила!»
Да и не суть в городищах отдельных, много их на Руси, все-то, поди, и за жизнь навестить не успеешь, но в том суть, что ныне сама русская жизнь в руках Юрия. Жизнь и смерть! Есть ли выше власть на земле, чем власть над жизнью и смертью?
Лишь теперь Юрий вполне осознал полноту этой власти, и осознание её беспредельности наполняло его пьянящим восторгом. Он даже внешне преобразился, вот уж истинно стал красив той внезапной и разящей красотой, какой осеняется человек в звёздный час его высших свершений.
К тому же и бармы великокняжеские на плечах сильно его личили. Впрочем, об этом уж и говорить нечего - царёво-то достоинство (да и не только царёво, а мало-мальская власть одного человека над многими) и низкому даёт рост, и брюхатому - стать, и лысому - кудрю, и бородавчатому - гладку кожу, и уроду - орлиный взор, да и всякому убогому - восхваления.
В самом деле, даже лицо Юрия с мелкими и острыми птичьими чертами, прежде так явно выдававшее внутреннюю напряжённость, приобрело некую значительность. В бороде явились седые волосы, вечная усмешливость во взгляде сменилась жёсткой непреклонной уверенностью в собственной правоте, сами ухватки стали иными: даже в гневе он не мельтешил, не хватался руками за что ни попадя, лишь скулы белели, да шеей иногда так же бешено дёргал, как раньше. Словом, остепенился. Да ведь и годами уж не вьюнош был. Если в тридцать три он как раз над Кончакой возвысился, то сейчас ему было за тридцать пять.
Зрелыя лета!
И все, даже непотребное, свершалось им с такой царственной лёгкостью, что и само непотребство не столь поражало, сколь доказывало его неоспоримое право поступать вопреки законам. Отныне он сам был един закон на Руси! То бишь одним собой он подменял, а, следовательно, и отменял все законы. И это, как ни странно, многих привлекало на его сторону.
Хотя чего же здесь странного? Али не хорош закон: хочешь грабь, хочешь жги, хочешь силуй, кого сам захочешь… правда, если ты на моей стороне. Вот и весь Юрьев закон. Мало ли такому закону найдётся послушников?
Зря, что ли, русские священники тогда проповедовали:
«Бог вещает: «Приидите ко мне все!» - и никто не двинется.
Дьявол заречет собор, и много охотников набирается.
Заповедуй пост и бдение - все ужаснутся и убегут.
Объяви непотребное - и все стекутся к тебе, аки крылаты…»
Да и ныне не так ли?
Ещё в начале осени, когда Юрьево войско выступило на Тверь, в Угличе его встретило тверское посольство. Цель того посольства была сколь проста, столь и недостижима: предотвратить войну. Впрочем, несколько месяцев тому назад Михаилу Ярославичу удалось и это недостижимое! Однако теперь тщетность усилий была очевидна, и всё же он предпринял попытку…
Тверской знал, что времени у него осталось лишь на то, чтобы пройти свой путь до конца. А потому шаги его были выверены с той точностью, которая даётся лишь предопределением судьбы, вымоленным у Господа страданием и душевной скорбью не за себя, но за многих.
Вернувшись из ордынского плена (а как ещё можно назвать невольное гостевание у Узбека?), прежде всего он наказал Новгород. Наказал так, как мятежники того и заслуживали - жестоко. И не мог поступить иначе.
Битва возле Торжка закончилась полным разгромом новгородцев. Зная вину перед великим князем и не ожидая пощады, бились они отчаянно и отважно. Но устоять против железной тверской дружины, к тому же на сей раз подкреплённой Тайтамеровым войском, не могли. Сам Торжок в конце концов взяли в приступ. Теперь уж тверичи сполна вымещали обиды. И много было печали.
Заняв Торжок, Михаил Ярославич велел раскатать неприступный торжокский кремль и начисто срыть валы перед ним, дабы забыли новгородцы ставить оплоты против Руси. Такого унижения ещё не испытывал Великий Новгород.
Однако из всех своих ненавистников казнил великий князь лишь Федьку Ржевского. Да что Ржевский - как жил для людей безрадостно, так и на виселице висел уныло, даже тверичам не веселя взгляд. Всем было понятно, что не в нём суть. А вот, скажем, Юрьева брата Афанасия, взятого в плен, Тверской отпустил на том условии, что тот вернётся в Москву. Опять же ясно, что не в Афанасии корень, да вот беда, корень-то общий - ни чести, ни совести! И был-то один среди всего Даниилова выводка вне породы - Александр! Так ведь помер…
А Афанасия-то, между прочим, зря отпустил…
С Новгородом же кое-как урядил мир на новой грамоте. Грамота была пространна, сулила возвратить великому князю и прежние льготы, и старые долги, и откуп за измену аж в двенадцать тысяч серебряных гривен… Однако первым Михаил Ярославич и сознавал, что грош цена этой уже не Феоктистовой, а филькиной грамоте. Да только не было у него возможности по-иному, прочней уладиться с новгородцами - не пустошить же землю! Не топить же в крови - над мёртвыми старших-то не бывает! А что касается якобы жадности, в которой после его упрекали, так, между прочим, и не получил он с Новгорода ни тех пресловутых двенадцати тысяч, ни иных великокняжеских льгот, щедро вписанных в грамоту. Да потому что не ради денег или своей выгоды воевал он новгородцев, но опять же ради мира.
В этой книге вы прочитаете о самых загадочных событиях и личностях в истории человечества, побываете в легендарных Шумере, Египте, Ниневии, заглянете в сокровищницы фараонов и древние библиотеки, попытаетесь расшифровать таинственные письмена древних народов, узнаете о судьбе исчезнувших государств и о многом другом. Итак, разгадывайте тайны, оставленные нам давно минувшими веками.
О жизни и судьбе сына великого князя Михаила Ярославича Тверского Дмитрия (1299–1326), прозванного «Грозные Очи», рассказывает исторический роман современного писателя А. Косёнкина.
Исторический роман Андрея Косёнкина «Крыло голубиное» рассказывает о жизни и смерти великого князя Михаила Тверского, который посвятил свою жизнь собиранию русских земель и, как смог, сопротивлялся могуществу Золотой Орды. Именно его стремление к объединению Руси в единодержавное государство во многом предопределило дальнейшую политику победивших в борьбе с тверичами московских князей.
Рассказ о белорусском атеисте XVII столетия Казимире Лыщинском, казненном католической инквизицией.
Отряд красноармейцев объезжает ближайшие от Знаменки села, вылавливая участников белогвардейского мятежа. Случайно попавшая в руки командира отряда Головина записка, указывает место, где скрывается Степан Золотарев, известный своей жестокостью главарь белых…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Украинский прозаик Владимир Дарда — автор нескольких книг. «Его любовь» — первая книга писателя, выходящая в переводе на русский язык. В нее вошли повести «Глубины сердца», «Грустные метаморфозы», «Теща» — о наших современниках, о судьбах молодой семьи; «Возвращение» — о мужестве советских людей, попавших в фашистский концлагерь; «Его любовь» — о великом Кобзаре Тарасе Григорьевиче Шевченко.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Роман шведских писателей Гуннель и Ларса Алин посвящён выдающемуся полководцу античности Ганнибалу. Рассказ ведётся от лица летописца-поэта, сопровождавшего Ганнибала в его походе из Испании в Италию через Пиренеи в 218 г. н. э. во время Второй Пунической войны. И хотя хронологически действие ограничено рамками этого периода войны, в романе говорится и о многих других событиях тех лет.
Произведения, включённые в этот том, рассказывают о Древней Руси периода княжения Изяслава; об изгнании его киевлянами с великокняжеского престола и возвращении в Киев с помощью польского короля Болеслава II ("Изгнание Изяслава", "Изяслав-скиталец", "Ha Красном дворе").
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.