Юный техник, 2015 № 11 - [14]

— Тебе компьютером дают пользоваться?

— Дают, — сказал Лева и зачем-то добавил: — Только на новую материнку денег зажали.

— Слушай, а как ты здесь помещаешься? — заинтересовался Игорь. Он обвел рукой баррикаду на столе из тарелок с засохшей кашей, супом и еще бог знает чем. Чашки, грязные ложки ютились между каких-то коробок, упаковок от чипсов и других, не поддающихся идентификации предметов. Даже на клавиатуре валялось несколько фантиков, а между кнопок белели застрявшие там крошки.

— Да нормально помещаюсь. Отодвигаю в сторону, если мешает.

Игорь не поверил. Немного смущаясь, Лева показал, как он справляется. Игорь восхищенно покачал головой, для порядка повозмущался нечистоплотностью родителей, но по всему было видно, что Левина сноровка впечатлила его куда сильнее.

Потом перешли в кухню. Лева смахнул со стола какие-то листы, чтобы Игорь мог нормально расположиться и вести протокол.

— Ты чего творог не ешь? — едва усевшись на табурет, спросил участковый.

Лева в изумлении уставился на блюдце, прикрытое прозрачной крышкой.

— Не заметил…

Творог был полит сметаной, а сверху посыпан сахаром. Выглядел аппетитно. Игорь приподнял крышку и поморщился: по кухне распространился крепкий запах брожения.

— А омлет как, еще не протух?

— Какой омлет?

— Который на плите, в сковородке. Тоже не заметил?

У Левы отвалилась челюсть.

— Не возражаешь? — больше для проформы поинтересовался участковый и, не дожидаясь ответа, полез в холодильник. — Так… щи с курятиной, примерно три литра, пахнет нормально. Ага, салат овощной… тоже пока съедобен. Каша гречневая в двухлитровой кастрюле.

Колбаса сыровяленая «Медовая», две палки. Угу… а здесь у нас что? Гуляш… м… свиной, объеденье!

— Да где?! — не выдержал топтавшийся за его спиной Лева. — Игорь ткнул пальцем в глиняный горшочек. — Остальное тоже показывать?

Лева сглотнул слюну и отвел глаза. Игорь захлопнул папку с протоколом.

— В общем, так, версия о жестоким обращении может не прокатить, — сказал он, задумчиво оглядывая кухню. — А документы ты специально под стол запихал?

Лева вынул из-под стола листы, на верхнем было написано: «Свидетельство о передаче жилья…»

Дальше он прочесть не успел — Игорь забрал документы и принялся изучать. Наконец посмотрел на Леву, и взгляд его был насмешливым.

— Ну что ж, — сказал он, — это в корне меняет дело.

— Вы найдете родителей? — оживился Лева.

— Попытаемся. — Игорь перестал улыбаться и деловито спрятал документы в папку. — Плохо то, что они уволились с работы. Но хорошо, что нашлись документы. Это сужает круг поиска.

— Как — уволились? — удивился Лева. — Вдвоем? Они же всю жизнь только и делали, что работали! Нет, они не могли уволиться.

— Позавчера уволились, мне из дежурки сообщили. — Участковый пожал плечами. — По достижении пенсионного возраста. Но мы их найдем, обещаю.

Он протянул руку, потрепал нечесаную Левину голову и вышел.

Родителей Левы задержали где-то под Казанью. Через двое суток Игорь уже беседовал с ними в следственной комнате.

Цель поездки новоявленных пенсионеров прояснилась сразу. Купили себе люди маленький домик где-то в Горном Алтае. Дыра дырой, конечно, но это их дело. Вот только последнее время подобные сумасбродства стали входить в систему. Все так называемое старшее поколение буквально с ума посходило. Раньше людей в Сибирь ссылали в качестве наказания, а теперь сами туда ломятся. И чего ради, спрашивается?

— Оставить ребенка без опеки… — участковый удрученно помотал головой. — Это не только противозаконно, это противоречит законам природы. Эх, Степан Андреевич… а еще доктор биологических наук! А вы, Софья Петровна, как вы могли, ведь вы же мать!

Женщина потупилась. Отец нахмурился и возразил, что сделал для сына все, что мог, — благоустроенной квартиры и капитала в банке более чем достаточно.

— Мы только мешаем его развитию, — тихо сказала Софья Петровна. — Поэтому мы создали ему все условия и…

— Видал я ваши условия. Два слова — грязь и бардак! Если бы не сетки на окнах, квартира кишела бы мухами. Скажите, у вас сердце не дрогнуло, когда вы бросили ребенка в таких условиях?

— Как же, дрогнуло. — Степан Андреевич невесело усмехнулся, взял жену за руку и сказал: — Но выхода не было.

— Мальчик совсем перестал развиваться. Все время сидит за компьютером, не может помыть за собой посуду или убрать постель. Об уборке в комнате или приготовлении пищи я и не говорю. Куратор из колледжа звонит каждый день, переживает, чтобы его не отчислили, а он не берет трубку, скрывается. Все из-за того, что у него все есть. Ему не к чему стремиться. Интересы такие же, как в пятнадцать лет, только тогда он хоть спортом занимался, стремился утвердиться среди сверстников, а сейчас ему все равно.

— Вы так говорите, будто в благополучии есть что-то плохое.

— Однозначно есть, раз возраст совершеннолетия официально переместили к тридцатилетнему барьеру. Дожили: акселерацию тела компенсирует деградация духа! Мужчина в двадцать восемь лет ведет себя как подросток — и вы спрашиваете, есть ли в этом что-то плохое?

— Вам всего-то осталось подождать два года! — воскликнул участковый. — Между прочим, в передовых странах возраст совершеннолетия наступает в тридцать пять, и ничего! Вы хоть представляете, что станет с двадцативосьмилетним парнем, брошенным на произвол судьбы?!