Сверкнула вспышка. «Есть!» — победно воскликнуло второе «я». Первое на этот раз промолчало.
Лосев опустил гранатомет, прислонил к стене и сел на пол, обхватив руками колени. Хотелось зашвырнуть оружие куда подальше и забыть о разыгравшемся побоище. Но это было верное самоубийство, потому что из могил встали пока только четверо покойников. Остальные рано или поздно тоже будут здесь. Может, вот-вот нагрянут.
Еще несколько минут Лосев отрешенно разглядывал зеленоватую, в дымчатых разводах, стену коридора. Затем встал, подошел к останкам штурмана и поднял с пола бесформенный кусок плоти с застывшими на нем коричневыми каплями.
На первичный анализ образца в лаборатории ушло минут десять. Получив результаты, Лосев какое-то время обалдело смотрел экран, не в силах поверить.
Мышечные волокна и сосуды Пронского густо пронизывали тонкие лиловые нити. По структуре и химическому составу они оказались идентичны волоскам уже знакомых летучих пушинок. Исходя из того, как искусно эти нити «притерлись» к человеческим тканям, можно было говорить не о банальном заражении, а о своеобразной форме симбиоза.
Главный компьютер через несколько минут выдал ему свою версию происходящего.
Похоже, лиловые пушинки представляли собой одну из стадий весьма странной формы жизни. Сами по себе они значили немногим больше, чем белые «парашютики» одуванчика. Правда, «парашютики» разлетались по воле ветра и давали начало взрослому растению, попав в почву. Пушинки же перемещались самостоятельно, а для дальнейшего развития им нужно было высокоорганизованное позвоночное существо. «Прорастая» в его ткани, пушинки закладывали основу «гибридного» симбиотического организма, или, попросту, симбиота.
Дальнейший жизненный цикл «гибридных» существ ГК представлял следующим образом. Согласно его расчетам, лиловые нити могли снабжать массивное тело энергией лишь короткое время — от силы неделю-две. Биохимическими процессами сумасшедшей интенсивности они буквально сжигали себя, растрачивая заложенный природой ресурс. Так что симбиот был обречен: вскоре после второго рождения наступала и вторая смерть — уже окончательная.
Разумеется, после этого «гибридный» организм уже не получал энергию от пронизавших его нитей. Напротив, сам служил для них питательной средой, поскольку они должны были продолжить род и дать «семена». Вскоре они отрывались, взмывали в воздух пушинками и отправлялись на поиски новых жертв.
Был ли во всем этом смысл? Очевидно, был — вряд ли природа придумала столь изощренный механизм ради забавы.
Лосев откинулся на спинку стула и прикрыл глаза — так лучше думалось.
«Зачем им соваться туда? — спросил он самого себя. — Управлять реактором у зомби все равно не хватило бы мозгов, да и командный пункт совсем в другом месте. Судя по «подвигам» симбиотов, они могли только раскурочить защиту и тут же получить убойную дозу радиации. А может. Может, за этим и пришли?!»
Он потер лоб.
«Намеренно облучиться. Бред какой-то, это же мучительная смерть. Хотя. Для меня — смерть. А для того, кто уже однажды умер? Может, радиация для них — редчайшее, изысканное лакомство. А вдруг.»
Лосев вздрогнул от неожиданной догадки и открыл глаза.
«…Вдруг живые мертвецы — не конечная фаза развития симбиотов, а лишь промежуточная? Чтобы сделать последний шаг, они должны подвергнуться сильному облучению. Может такое быть?»
Он тут же задал этот вопрос компьютеру.
После недолгих размышлений тот ответил: да, может. Конечно, фантазировать о том, как выглядит гипотетическая конечная фаза, ГК не стал. Но отметил, что мощная доза радиации может кардинально перестроить структуру лиловых нитей. В результате их способность вырабатывать энергию многократно возрастет — настолько, что симбиот сможет существовать долгие годы!
Это был ошеломляющий вывод. Лосев повернулся к окну и стал разглядывать застывший на полу обрубок Вэня. Он представил, как китаец, достигший загадочной конечной фазы, дожидается прибытия корабля с Земли. Да не один, а с другими симбиотами — как бывшими людьми, так и представителями местных видов, которых за три года притянул к себе реактор. Могучими, неуязвимыми и бесконечно далекими от человека. И вот прилетевшие земляне идут к станции, понятия не имея, кто и как их там встретит.
Представив эту картину, Лосев содрогнулся.
«Нет, ни за что!» — подумал он. И тут же раздался пронизывающий свист системы наружного наблюдения.
Вторая «команда» симбиотов приближалась в полном составе. Впереди, механически переставляя ноги, шли планетолог Сэм Гарретт и роботехник Хорхе Родригес. За ними, отстав на семь-восемь метров, — капитан Ласло Ковач и биолог Алиция Маевска.
На этот раз Лосев быстро сообразил, как ему лучше встретить гостей. Первым делом он отправился к перекрестью и подобрал лежащий на полу лучевик. Затем послал в переходный отсек киберов-наружников. Эти массивные роботы предназначались для выполнения трудоемких работ вне станции. Трое из них обладали лишь зачатками машинного интеллекта, поэтому управлялись четвертым, более сложным кибером — «бригадиром».
Лосев подвел наружников к дыре, проделанной Пронским возле главного входа. Затем развернул перед ними виртуальный экран системы наблюдения.
