Юный техник, 2003 № 10 - [4]
Луноход был сконструирован и построен. Оставалось научиться им управлять. Причем не из кабины самого лунохода, как предполагалось ранее, а дистанционно, на расстоянии 400 000 километров.
Экипаж решили набрать из тех кандидатов в космонавты, которые почему-либо не подходили для полетов в космос.
«А чтобы мы не очень огорчались, что не попали в основной отряд, нас назвали «сидячими космонавтами», — вспоминает Вячеслав Довгань, водитель «Лунохода-1» и «Лунохода-2», кандидат военных наук, генерал-майор в отставке.
Под Симферополем была создана специальная площадка — «лунодром», на которой имитировался лунный ландшафт. Укомплектовали два экипажа, в каждый из которых вошли командир, водитель, бортинженер, штурман и оператор наведения остронаправленной антенны.
«Основная нагрузка ложилась на водителя, — продолжал рассказ Вячеслав Довгань. — Мы должны были овладеть необходимыми навыками дистанционного управления, чтобы во время сеанса работы полностью слиться с машиной и отрешиться от всего «земного», вести себя так, словно действительно находимся на луноходе»…
Управление на огромном расстоянии требовало умения предугадывать события. Дело в том, что сигнал от Земли до Луны и обратно идет более трех секунд. Поэтому об исполнении команды и меняющейся обстановке на Луне водитель узнавал с задержкой, видел события в прошлом.
А водители видели кадры на телевизионном экране с задержкой и вовсе до двадцати секунд. Получалось, что они рассматривали пейзаж, который луноход уже проехал. При его скорости в 33 сантиметра в секунду, он проезжал за 10 секунд триста метров. Да и телевизионной картинкой приходящую информацию было трудно назвать. Скорее перед водителем демонстрировался набор слайдов, менявшихся каждые несколько секунд. Все это давало такую нервную перегрузку, что экипажи, облепленные медицинскими датчиками, сменялись через каждые два часа. И так одиннадцать месяцев в Симферополе, за вычетом лунных ночей, которые прерывали работу экипажа на 14 земных суток.
Вячеслав Довгань объясняет мне, что управляли луноходом с помощью пульта управления, на котором была рукоятка, как на самолете, — вперед две скорости, движение направо, налево и назад. И рядом располагались закрытые крышкой кнопки на случай отказа основной системы управления. На приборах слева выводились данные по курсу лунохода, его дифферент и крен.
Слушая его слова, вдруг заметил, что у меня самого от волнения вспотели ладони. Оценишь неправильно ситуацию, и все — луноход завалится, застрянет, забуксует, и вытаскивать его будет некому. Труд сотен людей пропадет впустую.
Гарри Роговский, первый заместитель главного конструктора Научно-испытательного центра имени Г.Н. Бабакина, вспоминал, что, когда он в первый раз увидел картинку, переданную с лунохода, «определить, где камни, где кратер, казалось, было невозможно». Требовался большой опыт, чтобы разобраться в этом хаосе. Кратер, например, был виден в виде темной полоски, поскольку камеры стояли очень невысоко, на уровне глаз сидящего на стуле человека.
Поэтому луноход поначалу часто въезжал в кратеры. А стенки у него рыхлые, аппарат начинал буксовать, его сносило…
Время за разговорами пролетело незаметно. И вот мы уже на месте. «Марс» выглядел довольно обыденно — площадка, засыпанная песком, в огромном, просторном ангаре.
Медленно иду вдоль колеи, оставленной очередным экспериментальным транспортером. Ноги проскальзывают, приходится искать взглядом, куда шагнуть. Нащупываю ступней мелкие камни с острыми краями. Цепляюсь за один из них и начинаю терять равновесие. Михаил Маленков поддерживает меня за руку.
«Осторожней, — смеется он, — все-таки этот полигон строили не для людей, а для марсоходов»…
А колея прошла через камни, обогнув самый большой, и потянулась дальше по песку.
Опыт по созданию луноходов в 70-е годы XX века начали использовать для разработки подвижных роботов-марсоходов. Первые из них были изготовлены на ВНИИтрансмаше в 1971 году, обкатаны на полигоне и доставлены на Марс.
Колеса марсохода способны одолеть любое бездорожье.
Конструкторы сейчас рассматривают и возможность использования шагоходов.
Но связь с посадочным блоком была потеряна, и первые советские марсоходы не выполнили своей задачи. Копия одного из них хранится в музее института и представляет собой небольшой плоский кирпичик на гусеницах. Он очень похож на американский марсоход «Sojourner» («Странник»), работавший на Марсе в 1997 году, разве что у американца шесть колес, а наш был на гусеницах.
«Sojourner» совсем крохотное устройство — при длине 65 см он весит 10,5 кг. За девяносто дней своей работы прошел всего 100 м и мог удаляться от посадочной ступени максимум на 500 м. Очень дорогая игрушка, хотя и передавшая на Землю массу бесценной информации.
Сейчас во ВНИИтрансмаше испытывают очередную модель российского марсохода. Если луноход можно сравнить по ажурности конструкций с балериной, легко танцующей над песками Луны, то марсоход не порхает, он прокладывает дорогу.
Из множества моделей марсоходов, застывших в огромном ангаре, именно он сразу привлек мое внимание. Небольшой, около метра в длину, на шести колесах. Причем два передних немного отнесены от задней пары, чтобы марсоход мог повернуться на 30 градусов в переднем шарнире.
