Юный техник, 1956 № 02 - [30]

Я схватился за сильно потертую часть лески. Вероятно, это был след от укуса тунца. Там, на плоту, у меня были новые лески, купленные в Нью-Йорке… Бесполезно думать о них теперь!

Я начал чувствовать себя так, как если бы весил тонну, но не мог отпустить леску, чтобы снять с себя два свитера, фланелевую рубашку и брюки. Моя левая рука начала окончательно сдавать.

Теперь я отдыхал в такой близости от плота, что слышал удары волн об его борта и их шум между бревен. Я наткнулся на другую поврежденную часть лески. А все же она удержала акулу! Теперь леска выходила из воды и тянулась к поперечному бревну на корме. Еще несколько футов… Не становись безрассудным! Дюйм за дюймом — осторожно! Вот и руль. Осторожно! Осторожно!..»

Так рассказывает Вильям Виллис об одном эпизоде, который произошел с ним во время плавания на плоту через Тихий океан. Виллису был 61 год, когда 15 октября 1954 года он успешно закончил изумительно смелое плавание на потрепанном четырехмесячными штормами почти тонущем плоту. Один, если не считать кошки и попугая, изнемогая от недосыпания, за 115 дней он проплыл расстояние в 6 700 миль (или около 11 тысяч километров) от побережья Перу до островов американского Самоа в Тихом океане. Он проплыл не только дальше, но и быстрей, чем норвежский этнограф Тор Хейердал с пятью спутниками на широко известном теперь плоту «Кон-Тики».

Типичный представитель американского трудового народа, Виллис энергичен, предприимчив и трудолюбив. Из его книги «Боги были милостивы», которая вышла в 1955 году в США, мы узнаем о некоторых этапах его богатого приключениями прошлого. Чего только не испытал он за свою долгую жизнь моряка! В молодости он плавал на четырехмачтовом парусном судне. Однажды жестокий ураган в клочья изорвал паруса, и судно долго носилось среди льдов Антарктики.

Из южнополярных морей Виллис попал к берегам Аляски. Позже судьба забросила его в самые страшные места тропиков. Затем он плавал в Атлантике на корабле, который в любой момент мог переломиться пополам.

В своей жизни Виллис видел много кораблекрушений и еще больше слыхал о них. И у него возникла мысль — совершить одному путешествие по океану. Он хотел только доказать на собственном примере, что потерпевший кораблекрушение человек может выйти победителем из схватки со стихией океана, даже если он располагает самыми ограниченными средствами.

Путешествие требовало денег. Бедняку Виллису нелегко было найти человека, который согласился бы дать деньги на это безнадежное, по мнению многих, плавание… Но такой человек все же нашелся, и Виллис отправился в джунгли Эквадора за бальзовыми деревьями. Их найти не просто, так как не всякое бальзовое дерево может подойти для плота. Деревья с пористой древесиной для этого непригодны — они быстро впитывают влагу и теряют пловучесть. После долгих поисков Виллис нашел то, что искал. Из семи бальзовых бревен он построил плот и дал ему имя «Семь сестричек», похожее на название детской сказки.

Многим предприятие Виллиса казалось безнадежным. Страховое общество отказалось застраховать его жизнь, а крупное агентство печати прислало в Кальяо своего корреспондента, чтобы сфотографировать Виллиса и его плот «перед тем, как они погибнут»…

И вот 23 июня 1954 года началось величайшее испытание моральных и физических сил Виллиса. Отбуксированный пароходом за шестьдесят миль от берега в полосу течения Гумбольдта, которое должно было привести его к цели он оказался один в океане.

Виллис готовился ко многим испытаниям, но их оказалось гораздо больше, — всего он предвидеть не мог. С первых же дней Виллис начал страдать от систематического недосыпания. Ведь управление плотом требовало от него напряженного внимания и днем и ночью. Особенно это было необходимо в начале плавания, когда у Галапагосских островов он мог попасть в ту ветвь течения Гумбольдта, которая вынесла бы его не в просторы Тихого океана, а обратно к американским берегам.

Через два месяца постоянного недосыпания и огромного физического напряжения таинственная болезнь парализовала Виллиса, и на протяжении тридцати часов он испытывал невыносимую боль в области солнечного сплетения. Но это было только началом бед. Рация отказала в работе, и он не получил ответа ни на одно из своих сообщений. Вскоре испортились обе керосинки, на которых он готовил пищу, и ему пришлось есть кашицу из разведенной на воде ячменной муки и сырую рыбу. Затем Виллис обнаружил, что большая часть его запасов пресной воды вытекла из проржавевших банок, а то небольшое количество, что осталось, испортилось; то же случилось и с продуктами.

К этому времени Виллис уже настолько ослаб, что, спасая в шторм единственный комплект парусов, упал с мачты и сильно расшиб голову. Но и это не было самым худшим. Вынимая крючок из пасти пойманной акулы, он свалился за борт, и только леска связывала его с быстро плывущим плотом.

Когда основная часть пути была уже пройдена, Виллис ослеп. Несколько дней он лежал в полутемной каюте, испытывая резкую боль в глазах. В эти часы он в отчаянии послал по радио сигнал бедствия. Мучительно было думать, что подошедший корабль возьмет тебя на борт и все труды опасного плавания пропадут, когда цель уже так близка… Но на помощь никто не пришел. Прошла ночь, а наутро он почувствовал некоторое облегчение — резкая боль в глазах утихла. Он бросился к радиопередатчику и несколько часов подряд посылал в эфир только одну фразу: «Все в порядке, в помощи не нуждаюсь!»