Юный император - [48]

Шрифт
Интервал

— Ах да, Андрей Иваныч, — вспомнила Анна Ивановна, — прошу вас, передайте великой княжне, что я уж писала в Митаву насчет собак, о которых она мне говорила. Может, и без меня найдут их для его величества, а то как я приеду, так сейчас все сделаю, чтобы исполнить их желание, сама искать буду. Пожалуйста же, передайте, Андрей Иваныч, что я только и думая о том, не могу ли чем‑нибудь быть полезной его величеству и ее высочеству, пожалуйста, передайте!

— Да ведь вы сами, герцогиня, увидитесь с ними раньше моего, пожалуй.

— Да, да, конечно, но все же хорошо будет, если и вы им об этом скажете, прошу я вас, — продолжала она, заглядывая в глаза Остерману и смущаясь, — уж прошу я вас, добрый Андрей Иваныч, как уеду, не забудьте обо мне, будьте ко мне милостивы и иной раз напомните обо мне, скажите за меня доброе слово, а уж я, я чем только могу — да вот могу‑то я мало, — чем могу, услужу вам за это…

— Ах, Бог с вами, полноте, герцогиня, что это вы, неужели думаете, что меня еще просить нужно. Пожалуйста, положитесь на меня, я всегда почту себя счастливым, если смогу что‑нибудь сделать вам угодное.

— Не знаю, как и благодарить вас! — даже покраснела Анна Ивановна. — Вы такой добрый человек.

В это время вошел Бирон. Он почтительно поклонился Остерману, а тот встал и дружески протянул ему руку.

— Вот барон Андрей Иваныч так добр, — обратилась Анна Ивановна к Бирону, — что не забывает меня, навещает.

— И я надеюсь, — проговорил Бирон, — что мы, уезжая, оставим здесь надежного друга, — ведь вы позволите, барон, так называть себя?!

— Конечно, — сказал Остерман, — я сейчас уже имел честь доложить герцогине, что все сделаю на ее пользу, что в моих слабых силах. Так не изволите мне дать никаких приказаний, ваше высочество?

— Что ж, теперь никаких, только не забудьте про собак, что я вам говорила…

— Как можно забыть, не забуду, при первом же свиданьи непременно скажу и царевне, да и государю.

Андрей Иванович почтительно откланялся герцогине, опять пожал руку Бирону с самой добродушной, милой улыбкой и вышел.

По его уходе Анна Ивановна подробно, не пропуская ни одного слова, передала Бирону весь свой разговор и стала его спрашивать, что бы значил намек Остермана на принцессу Елизавету.

— Что‑нибудь да значит, — сказал Бирон. — Остерман хитер, он даром не скажет ни одного слова, да и вообще мы можем теперь успокоиться, значит, дела наши не совсем дурны, если Остерман нас навешает. Откуда же бы это взялась такая к нам дружба?

— Ну, а что ты? Что нового?

— Я теперь от князя Ивана Алексеевича, тоже и я с ним поладил, ласков он был со мною, милостив, и ему я обещал найти у нас в Курляндии хорошую охотничью собачку, так он за это даже поцеловал меня. Как только приедем домой, сейчас нужно собак искать, — много эти собачки нам помогут.

— Ну, и слава Богу! — даже перекрестилась герцогиня…


VIII

Светлые майские дни стоят над Москвою. Благоуханная тишина в теплом воздухе. По Москве–реке ходят лодки, и гребцы не знают иной раз, что им и делать, так обмелела Москва–река. Напротив его, по ту сторону реки, тянутся Воробьевы горы, покрытые густым зеленым лесом. С вышины этих гор во все стороны чудные виды открываются и весь город Москва, как на ладони: все сорок сороков церквей ее видны, от солнца, как огни, горят их золоченые куполы. Длиннеют вечерние тени, и все тише и тише становится, только где‑нибудь на берегу промычит корова, да раздадутся тонкие, жалобные звуки рожка пастушьего… Часы на монастырской колокольне все бьют минуты за минутами, и с тоскою великою, с томленьем и скукой прислушивается к их бою царица Евдокия Федоровна.

Все в той же она тихой и спокойной спальне, только окно отворено, а под окном цветет куст сирени. Длинные, однообразные дни тянутся для царицы, чего бы ей, кажется? — Жизнь спокойная, беззаботная, всего у ней вдоволь и людей много, что по первому ее знаку готовы исполнять все ее приказания, и стол обильный, и всякого продовольствия сколько душа пожелает. В церковь войдет — все ей низко кланяются, священник всенародно возглашает ее великой государыней, отвсюду ей почтение — чего ж она так печальна, чего сидит часто под открытым окошком, смотрит на двор монастырский и тихонько плачут ее глаза старые, с безнадежным отчаянием шепчут жалобы ее бледные губы? Чего ждала она, на что надеялась — то не сбылось; чего боялась — то исполнилось. Только соблюли приличие, назначили ей содержание богатое внучата, а ее позабыли, и за что это? Всего раза три и видела она внука. Чем досадить ему она успела? Советовала ему поберечь свое здоровье, да жизнь вести разумную, это, видно, не понравилось? Ну, а сестрица его, внучка Наташенька, она‑то чего отвернулась от бабушки? Да и что думать об этом: отчего да почему? Отчего бы там ни было, а отвернулись от нее внучата, и сами к ней не заглядывают, и ее к себе не зовут. Все ждала, все надеялась старушка, что это переменится, да не дождалась. Вот и теперь: неможется ей, — послала она записочку императору, пишет, что больна и просит навестить ее, ну и что ж? Он на словах велел ответить, что очень сожалеет, что посылает к ней дохтура и приказывает постоянно извещать его об ее здоровьи, а сам к ней быть не может — очень занят. Занятие его известное, на охоту едет, оттого и не мог навестить старуху. Думала, хоть внучка приедет, ан и внучки все нету — говорят, сама больна очень, правда ли, нет ли, как тут узнаешь! Прежде заезжал хоть немец, барон Андрей Иванович, да и он уж перестал ездить… Никому не нужна царица, все поняли, что нечего в ней заискивать…


Еще от автора Всеволод Сергеевич Соловьев
Сергей Горбатов

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В третий том собрания сочинений вошел роман "Сергей Горбатов", открывающий эпопею "Хроника четырех поколений", состоящую из пяти книг. Герой романа Сергей Горбатов - российский дипломат, друг Павла I, работает во Франции, охваченной революцией 1789 года.


Последние Горбатовы

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В седьмой том собрания сочинений вошел заключительный роман «Хроники четырех поколений» «Последние Горбатовы». Род Горбатовых распадается, потомки первого поколения под влиянием складывающейся в России обстановки постепенно вырождаются.


Изгнанник

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В шестой том собрания сочинений включен четвертый роман «Хроники четырех поколений» «Изгнанник», рассказывающий о жизни третьего поколения Горбатовых.


Старый дом

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В пятый том собрания сочинений вошел роман «Старый дом» — третье произведение «Хроники четырех поколений». Читателю раскрываются картины нашествия французов на Москву в 1812 году, а также причастность молодых Горбатовых к декабрьскому восстанию.


Волтерьянец

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В четвертый том собрания сочинений включен "Вольтерьянец" - второй роман из пятитомной эпопеи "Хроника четырех поколений". Главный герой Сергей Горбатов возвращается из Франции и Англии. выполнив дипломатические поручения, и оказывается вовлеченным в придворные интриги. Недруги называют его вольтерьянцем.


Алексей Михайлович

Во второй том исторической серии включены романы, повествующие о бурных событиях середины XVII века. Раскол церкви, народные восстания, воссоединение Украины с Россией, война с Польшей — вот основные вехи правления царя Алексея Михайловича, прозванного Тишайшим. О них рассказывается в произведениях дореволюционных писателей А. Зарина, Вс. Соловьева и в романе К. Г. Шильдкрета, незаслуженно забытого писателя советского периода.


Рекомендуем почитать
Детские годы в Тифлисе

Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.


Недуг бытия (Хроника дней Евгения Баратынского)

В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».