* * *
Лана была жива, но, похоже, слегка не в себе. Из раны на ее правом плече текла кровь. Девочка что-то шептала, возможно, какую-то песенку или молитву. Куинн надел на нее шлем, наложил жгут на плечо, чтобы остановить кровотечение, и обвязал ее талию веревкой. Похоже, Лана вообще не заметила своего мертвого отца, лежавшего на погребальном костре из розовых и желтых цветов.
* * *
Куинн выбрался наружу, а потом вытащил Лану. Поднял ее на веревке через омытую светом дыру и осторожно уложил на камни, присыпанные красной пылью. Он отвязал веревку, сбросил в пещеру — окончательно и бесповоротно — и принялся заваливать дыру на склоне большими камнями, а когда все было готово, замаскировал завал горкой пыли и щебня. Лана по-прежнему учащенно дышала и разговаривала сама с собой, как безумная. Куинн наконец разобрал, что она бормотала. Это была песня. Вернее, церковный гимн. «Восстаньте, неверующие», — шептала она, но с таким пылом, словно это вселяло надежду, словно в этом была истина. Куинн помог ей подняться, крепко обнял ее за талию и закинул одну ее руку себе на плечо. Так, держась друг за друга, они побрели, шаг за шагом, к бледному свету трех куполов — и мир вокруг был безмолвен и тих. Рука в руке, сквозь бесконечную красную пыль, они шли назад.
О рассказе «Юные пилигримы»
Мое знакомство с Рэем Брэдбери началось с рассказа «Вельд». Мне было одиннадцать или двенадцать, и рассказ мне подсунул мой старший двоюродный брат, хорошо понимавший в таких вещах. Я и раньше читал фантастику, но только в комиксах, никогда — в прозе. Именно этот рассказ, как и многие другие произведения мистера Брэдбери, захватил мое воображение и навсегда поселился в той почти бессознательной его части, где сохраняются наиболее яркие и значимые впечатления детства, — образ, который воспроизводится в сновидениях или всплывает в дневных мыслях в те странные мгновения, когда ты вдруг ловишь краешком глаза проблеск незримого.
«Вельд», как и все образцы лучшей фантастики, с его юными персонажами, его откровенной жестокостью, с его безжалостным выбором: жизнь или смерть, происходит от мифа или народной сказки. Дети, столкнувшиеся с неизвестным, — для меня это всегда интересно и драматично. В «Вельде» сильна также и моральная составляющая, как и в некоторых других очень мною любимых научно-фантастических произведениях, и в этом смысле он соотносится с еще одной мощной нравоучительной книгой, а именно с Библией. Черпая вдохновение из этих двух источников, я решил перенести место действия своей истории на неведомую планету, населить ее религиозными миссионерами и их взрослеющими любознательными детьми. Оттолкнувшись от этих персонажей и их окружения, я стал развивать мысль, что Куинн и Лана — это Адам и Ева из будущего, при этом черпая идеи из Библии и «Потерянного рая» Мильтона. Последняя строка рассказа — это отсылка к последним строкам Мильтона. Я работал над этой вещью с искренним удовольствием. Мне было приятно побыть в мире мистера Брэдбери пусть всего час, пусть всего несколько минут.
Джо Мино
