Юность Розы - [27]

— Положим, нам нечего опасаться людских сплетен, — Мэк посмотрел на Розу как-то особенно странно.

— Конечно, нет, ведь вы еще мальчик.

— Благодарю вас, мне уже двадцать один год, и Принц всего двумя годами меня старше, — Мэк обиделся, что его не признавали за взрослого.

— Да, но он такой же, как остальные молодые люди, а вы старый добрый книжный червь. Я могу выезжать с вами хоть каждый вечер — никому не придет в голову обсуждать нас, и никто не скажет ни слова. А даже если скажут, мне все равно, раз это касается «чудака Мэка», — ответила Роза с улыбкой, назвав кузена семейным прозвищем, оправдывающим все его странности.

— Значит, я никто? — спросил он, хмуря брови, как будто это открытие удивило и огорчило его.

— Для светского общества пока еще никто, но для меня вы лучший из братьев. Разве я недостаточно выразила вам доверие, сделав своим поверенным и выбрав в кавалеры? — Роза поспешила изгладить дурное впечатление, которое, по-видимому, произвели ее необдуманные слова.

— Да уж, ваше доверие, конечно, принесет мне много пользы, — проворчал Мэк.

— Ах вы, неблагодарный! Вы не цените ту честь, которую я вам оказываю! Да мне известна дюжина молодых людей, которые были бы счастливы оказаться на вашем месте. Вам же есть дело только до ваших сложных переломов. Я не стану вас больше задерживать, скажите только: могу я рассчитывать на вас завтра вечером? — Роза не привык ла к отказам и была несколько оскорблена равнодушием кузена.

— Почту за честь! — встав с кресла, Мэк отвесил ей поклон, виртуозно подражая изысканной манере Принца.

— Как, Мэк! Я и не подозревала, что вы можете быть таким изящным! — воскликнула Роза с забавным удивлением и сейчас же все ему простила.

— Человек всегда может стать тем, кем захочет. Нужно только приложить к этому усилия, — ответил юноша, выпрямившись, отчего казался выше ростом и смотрел с таким достоинством, что ошеломленная Роза только и смогла грациозно поклониться и промолвить:

— С благодарностью принимаю ваше согласие. Прощайте, доктор Александр Маккензи Кэмпбелл.

В пятницу вечером Розе доложили о приезде ее кавалера. Она поспешно сбежала вниз, со страхом ожидая, что он явится в каком-нибудь чудовищном бархатном жакете, толстых сапогах и черных перчатках или будет выглядеть смешно и нелепо. Войдя в зал, она увидела молодого человека, поправлявшего прическу перед большим зеркалом, и внезапно остановилась. Взгляд ее переходил от безукоризненного фрака к белоснежным перчаткам, которыми молодой человек приглаживал неподатливый вихор.

— Как, Чарли… — начала было она с удивлением, но голос ее оборвался, потому что в эту минуту джентльмен обернулся. Перед ней стоял Мэк в великолепно сидящем вечернем костюме, с тщательно причесанными волосами, с изящным букетиком в петлице и с мученическим выражением лица.

— А вы бы хотели видеть его на моем месте? Увы, я — не он. Как я выгляжу? Меня одевал Франт, а он должен знать в этом толк, — Мэк сложил руки и вытянулся в струнку.

— Вы до такой степени элегантны, что я не узнала вас.

— Я и сам себя не узнаю.

— Право, я и не представляла, чтобы вы можете выглядеть таким джентльменом, — Роза оглядывала его с большим одобрением.

— А я и не представлял, что буду чувствовать себя таким дураком.

— Бедный мальчик! Он кажется таким несчастным. Чем мне отплатить ему за такую жертву?

— Перестаньте называть меня мальчиком. Этим вы значительно облегчите мои страдания и придадите мужества явиться на люди в дурацком костюме и с завитыми локонами. Я не привык к подобной элегантности и нахожу это чистой пыткой.

Мэк произнес это жалким тоном и так безнадежно взглянул на свои локоны, что Роза рассмеялась ему в лицо и добавила горя, подав ему в руки свое манто. С минуту он смотрел на него очень серьезно, затем осторожно вывернул изнанкой кверху и накинул на голову Розы капюшон, обшитый лебяжьим пухом, да так неловко, что растрепал ей прическу.

Роза вскрикнула и сбросила манто, потребовав, чтобы он поучился подавать его как следует. Мэк послушно совершил более удачную попытку и повел свою даму к выходу, всего три раза наступив ей на юбки. Подойдя к дверям, она вспомнила, что забыла надеть теплые ботинки, и попросила Мэка принести их.

— Ничего, там не сыро, — он нахлобучил на глаза шляпу и закутался в пальто, совершенно забыв о своей элегантности, которая так стесняла его.

— Не могу же я идти по холодным камням в бальных туфлях, — заметила Роза, показывая свою маленькую ножку.

— Вам не придется, вы же моя дама, — и прежде, чем кузина успела опомниться, Мэк бесцеремонно подхватил ее на руки и усадил в карету.

— Ну и кавалер! — воскликнула она с комическим отчаянием, расправляя легкое платье, которое он порядочно помял, схватив ее, как куклу.

— Стоит ли обращать внимание на «чудака Мэка», — с этими словами он забился в противоположный угол и принял вид мученика, готового к тяжким трудам, но твердо решившего или справиться с ними, или умереть.

— Джентльмены не хватают дам, как мешки с мукой, и не вталкивают их таким образом в кареты. Заметно, что вы никогда не интересовались тем, как следует вести себя в обществе. Теперь настала пора поучить вас светским манерам. Пожалуйста, думайте, прежде чем совершить что-нибудь, иначе мы с вами попадем впросак, — предупреждала Роза, опасаясь за своего кавалера.