Юность Розы - [2]

— Я думаю, Фиби, если б вы были моей сестрой, я бы очень гордился вами. В вашем лице есть то, чем я восхищаюсь больше, чем красотой, — честность и мужество, — легкий поклон Мэка был преисполнен таким неподдельным уважением, что изумление и радость сразу погасили огонь, чуть было не разгоревшийся в глазах Фиби и в гордом девичьем сердце.

Роза по своему обыкновению восхищенно захлопала в ладоши и, одобрительно кивнув головой Мэку, сказала:

— Вот прекрасная оценка, и мы вам очень благодарны. Я не сомневалась, что вы сразу заметите внешность моей Фиби, но не предполагала, что у вас хватит мудрости, чтобы сразу разглядеть ее и оценить по достоинству. Право, вы сильно поднялись в моих глазах.

— Я всегда любил минералогию, если вы помните, а в последнее время так много занимался ею, что научился распознавать драгоценные камни с первого взгляда, — откликнулся Мэк, проницательно улыбаясь.

— Значит, вы теперь всерьез увлеклись минералогией? Ваши письма нас очень забавляли: в каждом излагалась какая-нибудь новая теория или исследование, но последнее было лучше всех. Я думала, что дядя умрет со смеху, читая о вашем пристрастии к вегетарианству. Мы представляли, как вы сидите на хлебе, молоке, печеных яблоках и картофеле, который сами же и печете, — со смехом продолжала Роза, снова меняя тему разговора.

— Да уж, наш старичок был посмешищем всего класса. Его прозвали Дон Кихотом, и стоило посмотреть, как он сражается со всевозможными ветряными мельницами, — вмешался Чарли, потрепав Мэка по голове так, как будто похвалил его.

— Но, несмотря на это, наш Дон Кихот со славой вышел из колледжа. Ах, как я радовалась, когда тетя Джейн сообщила нам об этом! Воображаю, как она гордилась, когда ее мальчик оказался первым в классе и получил медаль! — Роза ласково пожала руки Мэка, и Чарли тут же пожалел, что «старичок» не остался на пристани с дядей Алеком.

— Да полноте, матери вообще склонны все преувеличивать. Просто я начал учиться раньше и, может быть, охотнее, чем мои одноклассники, поэтому не заслуживаю никакой похвалы. Принц прав, надо мной в классе постоянно потешались, хотя вообще-то я бил баклуши ничуть не меньше своих товарищей, и тут тоже хвастаться нечем, — мирно проговорил Мэк.

— А я знаю, что значит бить баклуши! Дядя Мэк говорил, что Чарли бьет их слишком часто. Я спросил маму, что это значит, и она мне объяснила. Я знаю, что он разорился или прокутился, точно не помню, но там было что-то плохое, и тетя Клара плакала, — выпалил Джеми одним духом. Он обладал несчастной способностью делать замечания невпопад, чем приводил в ужас всю семью.

— Хочешь пересесть на козлы? — угрожающе нахмурился Чарли.

— Нет, не хочу.

— Так придержи язык!

— Мэк, нечего толкать меня ногой, я ведь только… — начал было оплошавший Джеми, окончательно испортив все дело своей наивностью.

— Да замолчишь ты наконец? — строго прервал его Чарли.

Джеми присмирел и с преувеличенным интересом занялся новыми часами Розы, переживая про себя унижение от «стариков», как он мстительно называл своих старших братьев.

Мэк и Чарли тотчас же принялись усердно болтать о всяких милых пустяках с таким остроумием, что взрывы хохота заставляли прохожих с улыбкой оборачиваться им вслед.

Тетки лавиной обрушились на Розу, как только она переступила порог, и весь день старый дом гудел как улей. Вечером весь клан собрался в гостиной, только место тетушки Спокойствие теперь пустовало.

Естественно, вскоре старшие образовали отдельную группу, а молодые люди теснились вокруг девушек, словно мотыльки вокруг соблазнительных цветов. Доктор Алек был центром в одной комнате, а Роза — в другой. Маленькая девочка, которую все любили и баловали, превратилась теперь во взрослую девушку. Двухлетнее отсутствие произвело любопытную перемену в ее отношениях с двоюродными братьями, в особенности с тремя старшими, которые следили за ней со смесью детской привязанности и мужского восхищения, что было и ново, и приятно.

В ней было какое-то сочетание мягкости и остроумия, которое очаровывало их и возбуждало любопытство. Она была совсем не такая, как другие девушки, и временами поражала их независимым суждением или жестом, от чего братья переглядывались с лукавой улыбкой, как бы говоря друг другу: «Ну конечно, она же дядина девочка».

Послушаем сначала, о чем беседуют старшие, ибо они уже строят воздушные замки и заселяют их своими детьми.

— Дорогое дитя! Как отрадно видеть, что она благополучно возвратилась домой, и такая хорошенькая, и счастливая, — тетушка Изобилие прижала руки к груди, будто благодаря Бога за такое великое счастье.

— Сдается мне, что ты привез в семью яблоко раздора, Алек, и даже два яблока, потому что Фиби стала необыкновенной красавицей, а мальчики уже заметили это, если не ошибаюсь, — и дядя Мэк кивнул головой в сторону соседней комнаты.

Туда же обратились взоры всех присутствующих — отцам и матерям представилась очаровательная картина.

Роза и Фиби заняли на диване те места, которые считали принадлежащими им по праву женственности, молодости и красоты. Фиби давно уже перестала быть служанкой, превратившись в подругу, и Роза сразу хотела подчеркнуть этот факт.