Юность Карла - [43]

— Пусть.

— Но ты выставил на посмешище и меня, и всех франков, которые присягали твоей королеве.

Старик тяжело схватился за сердце и вышел.

Нашли его уже около дома: старый вояка так и не добрался до своей постели. Уже у ворот его хватил удар.

— Ты животное. Вот ты кто. У осла больше мозгов, чем у тебя, — высказывала сыну королева-мать.

— Значит, у осла?.. — Лицо Карла почернело. Бертрада осеклась.

— Мама, ты уедешь сегодня же в Прюмский монастырь и больше никогда, слышишь, никогда… — Его голос перешел на визг и осекся.

Сжав от злости побелевшие губы, она причитала про себя, видя бесполезность попыток изменить его решение, но перечить решению сына не посмела.

После случившегося Карл уже не мог рассчитывать на ее поддержку. Бертрада с тех пор более не отправлялась в путешествия и не пыталась заниматься дипломатией. В хрониках говорится, что она посвятила себя благотворительности в Прюмском монастыре.

В тот год, в октябре, на празднике сбора урожая Карл заметил золотоволосую кареглазую тринадцатилетнюю девочку. Ее звали Хильдегарда. Она происходила из знатного рода швабов. Карл подошел поприветствовать девочку и заметил, что ее голос застенчив и приятен. Он взял ее крепкую теплую руку в свою тяжелую ладонь. А она в свою очередь глядела на него нежным и в то же время страстным взглядом.

Карл подумал о Химильтруде, Дезидерате и, запрокинув голову, закричал:

— Господи, какой же я дурак!

Глава пятая От Самуси до Корбени

1

— Карл, Карл, проснись! — Чья-то тяжелая и настойчивая рука трясла его за плечо.

Карл, уснувший незадолго до рассвета в объятиях молодой полногрудой златовласой жены, с трудом оторвал голову от сложенных в несколько слоев шкур и развернулся.

— Кто здесь? Что еще случилось? Я только заснул, — недовольно пробормотал Карл, но, узнав вошедшего, уже более миролюбиво буркнул: — А, это ты, старый поклонник лесных эльфов и ведьм. Что случилось? Вечный город провалился в Тибр? Или открылся новый шабаш на Лысой горе? Давай выкладывай, раз уж ты решился разбудить своего короля.

— Только что прибыл Ганелон, мой король. И вести у него самые дурные.

— О, мой злоречивый дружок еще ни разу не доставлял мне добрых известий. Так что случилось?

— Твой брат и соправитель при смерти, государь. У франков смута.

— Что? — взревел, вскакивая, Карл. — Когда? Кто? Кто сказал?

— Прибыл Ганелон, государь. Он загнал по дороге двух лошадей.

— Плевать мне на лошадей. Где этот знаток верховой езды? Я хочу знать, что случилось! Где он? Давай его сюда.

Испуганная Хильдегарда судорожно пыталась завернуться в шкуры и сделаться как можно незаметней, а лучше бы и вовсе испариться, настолько Карл в эту минуту был не похож сам на себя.

— Я пришел, чтобы разбудить тебя, а уж подробности Ганелон доложит тебе сам.

— Хватит. Зови его. Сейчас мы все выясним.

Успевший скинуть заледенелый плащ, тяжело стукнувшийся о дощатый пол, Ганелон набросил на плечи накидку из шкуры выдры и поспешил за Харольдом.

— Приветствую тебя, Карл! Я с грустными вестями.

— Рассказывай. Как это случилось?

— В ночь на первое декабря твой брат обильно поужинал по случаю именин своего первенца, ну и выпил соответственно, и почувствовал себя плохо. Лекари серьезно опасаются за его жизнь. Ему все хуже и хуже. И вот я, загнав двух коней, поспешил к тебе, потому что не успел еще почить твой брат, как его графы уже начали грызню за его наследство. Да и вдова, эта наполовину лангобардка Герберга с двумя сыновьями, требует свою долю. Между тем Карломану все хуже и хуже. Его рвет, лихорадка и жар охватили тело.

Пока Ганелон рассказывал о случившемся, дышал он с трудом. Чувствовалось, что он действительно не слезал с коня двое суток.

Карл окаменело замер, не в силах сказать что-либо.

И снова почему-то мелькнула застарелая, загнанная в отдаленный уголок памяти мысль: «Нет возврата!»

Как и письмо из Рима, новости из Самуси не предвещали ничего хорошего. Его брат Карломан был опасно болен. У франков смута. Но он не был бы Карлом, тем Карлом, который всегда принимал быстрые решения и неуклонно претворял их в жизнь.

2

Собрав ловчих и лесничих, он поскакал на юг через леса. За ним следовал эскорт меченосцев, проверенных в походе на Аквитанию. Ведя лошадей то в галоп, то переводя на рысь, чтобы отдышались, Карл двигался все дальше и дальше. И здесь, на границе двух владений, гонец принес ему весть о смерти Карломана и о готовящемся сейме баронов королевства.

Решение Карл принял молниеносно.

— Гоним немедленно в Самуси.

— Но там же собрались все твои враги.

— Это безумие, Карл! — раздалось несколько возгласов.

Карл громко расхохотался.

— Значит, мои воины считают своего короля сумасшедшим? И это те, с которыми я покорил Аквитанию? Клянусь Богом, вы даже не трусливые вояки, а всего лишь жалкие сельские шлюхи. — И, повернув коня, поскакал, нимало не заботясь, следуют ли за ним его люди.

Загоняя лошадей, Карл мчался в Самуси. Отряд меченосцев следовал по пятам за своим королем. Ледяной декабрьский ветер пронизывал насквозь плотные волчьи, овчинные накидки, отделанные сверху кожей. Вот уже всадники обогнули последний холм и вырвались на излучину, в глубине которой раскинулось обширное королевское поместье.