Юность Карла - [33]

Карл больше не мог выдерживать этой душераздирающей сцены и взмахнул рукой. Двое левдов потащили рыдающую и упирающуюся Химильтруду в повозку, в которой ей предстояло проделать свое последнее путешествие.

Стоя на ступенях королевской виллы, полуотвернувшись, Карл косил взглядом за отъезжающей процессией. Все было кончено. Химильтруда уходила навсегда. И хотя повозка отъехала недалеко, была еще здесь, рядом, тяжелые створки монастырских ворот уже смыкались, отрезая, отсекая от него Химильтруду. Неожиданно мелькнула старая, уже было забытая мысль: «Нет возврата», и на сердце у него стало холодно, тихо, словно там поселилась пустота.

А в дальней комнате виллы сотрясалось от плача маленькое, с горбиком на спине, тельце. Время от времени мальчик переставал плакать и, утыкаясь в раскиданные на полу шкуры, звал:

— Мама! Мама!

3

Ранним солнечным утром пели трубы и развевались знамена, когда в сопровождении отряда копьеносцев королева-мать торжественно выехала из ворот Вормса и, двигаясь левым берегом величественного Рейна, отправилась на юг. Путь ее лежал сначала в Зальц, где она должна была встретиться с Карломаном.

Июнь царил на всем пространстве Франконии. Лошади двигались медленно, страдая от невыносимой жары. Страдали и люди. Под тонкими шенсами и туниками их тела горели от едкого липкого пота, и периодические купания в Рейне лишь ненадолго приносили облегчение. Путь в каких-то сорок лиг растянулся на три дня.

В Зальце было не легче. Встретившись с младшим сыном, Бертраде пришлось выдержать град упреков и обвинений, самым мягким из которых стало, что она больше любит Карла и совсем забыла о нем, Карломане.

— Но я как раз и хочу примирить вас, — защищалась Бертрада. — Негоже франкам ссориться.

— Тогда как мог мой братец утверждать, что я поддерживаю Тассилона! — вопил Карломан. — С какой стати? Ведь Бавария пусть формально, но мое вассальное герцогство. Так неужели я буду желать баварцу золотой королевской короны? И потом: Карл захватил часть моих земель.

— Но ведь и твой сенешаль Ашер сделал то же самое, захватив часть земель Карла в Аквитании из тех, что принадлежали Гунольду. Ты воспользовался его победой, чтобы расширить свои владения, — возразила Бертрада. — Вы квиты. Умерь свой пыл.

— Пыл? — Карломан побагровел от возмущения и, не найдя нужных слов, лишь открывал и закрывал рот, словно рыба, вытащенная на берег. Казалось, еще чуть — и его хватит удар.

— Сейчас я направляюсь к Дезидерию. Думаю, что молодая образованная жена повлияет на Карла в лучшую сторону, — продолжила тем временем королева-мать, не обращая на состояние сына внимания и твердо решившись добиться поставленной цели.

— Ты хочешь женить Карла на Дезидерате?.. — начал было Карломан, но, осекшись, замолчал и задумался, перебирая в тонких пальцах, уже давно не державших оружия, четки.

— Твоему неотесанному брату как раз не хватает такой супруги. Бедная Дезидерата, что ждет ее? — встряла в разговор Герберга. — Ей, выросшей в роскоши и общении с умнейшими и достойнейшими людьми, попасть в лапы распутного франка.

— Тебе не стоило этого говорить, Герберга. Ведь ты сама наполовину франконка. И потом, я разговариваю с моим сыном, королем Карломаном, а не с тобой, — спокойно возразила Бертрада.

— Но с моим мужем, — вскинулась Герберга.

— Помолчи, Герберга, — сказал Карломан, лицо которого неожиданно просветлело.

— Это хорошая мысль, мама. Надеюсь, утонченная супруга поможет моему храброму брату оценить иные прелести и достоинства жизни. Так чего ты хочешь от меня?

— Я хочу, чтобы ты перестал враждовать и примирился с Карлом. Того же я потребую и от него, когда вернусь во Франконию с ломбардской принцессой. Еще раз повторяю: франки не должны воевать друг с другом.

— Даю тебе в этом слово, конечно, если Карл поступит так же.

Подошедший к концу беседы престарелый Фулрод, всегда радевший за сильное единое Франкское государство и болезненно переживавший раздоры братьев, которых, по сути, воспитал он, был доволен. Не разделяя в целом политики Бертрады, в этом вопросе он старался делать все от него зависящее, оказывать все свое влияние на франков, не допуская междоусобиц.

Недовольная словами и поступком мужа, Герберга демонстративно повернулась и вышла из зала.

Едва Бертрада покинула резиденцию младшего сына и переправилась через Рейн, направляясь на Дунай в столицу Тассилона Регенсбург, как честолюбивая Герберга накинулась на Карломана:

— Ты пошел на поводу у своей матери, а ведь она во всем поддерживает Карла.

Карломан усмехнулся и, приобняв пышущую злостью жену, с сарказмом спросил:

— Ты в этом уверена, дорогая?

Герберга непонимающе смотрела на супруга.

— Видишь ли, дорогая, во-первых, это всего лишь слова. А они сами по себе немногого стоят. Но вот тот факт, что мой братец женится на лангобардке, дочери заклятого врага франков Дезидерия, стоит дорогого.

— Не понимаю, что мы выгадываем от этого союза Карла и Дезидерия? — Герберга действительно выглядела озадаченной.

— Это лишь брачный союз. Уверен, Дезидерий именно так все и воспринимает. Но Карл? Карл будет считать себя связанным действительным союзом. И когда Дезидерий начнет потрошить его святейшество Папу, вытряхивая из того солиды и денарии, деревушки и городки — а так будет, можно не сомневаться, — у Карла окажутся связаны руки и он не сможет прийти на помощь Папе. Тем более что для этого ему пришлось бы пройти через мои владения. А я только что договорился о мире. Нарушать его Карл не посмеет, вот и оказывается он вне игры. Итальянская карта будет разыграна без него. Что же остается Папе? Увы, только я. И мы окажем помощь Папе, но не даром. А вот что мы от него за это потребуем, помимо отказа Тассилону в коронации, который действительно стал слишком откровенно вожделеть королевской власти, в свое время решим.