Юность императора - [3]

Финикяне, карфагеняне, римляне, византийцы, генуэзцы, берберийские пираты и кто только еще не стремился завладеть Корсикой!

И вот теперь, выкупив права на остров у его формальной владелицы Генуи, ею пожелал обладать французский король.

Паоли вздохнул. Да, Франция не Генуя и на этот раз все будет намного сложнее. Но сдаваться он не собирался…

Незванные гости не заставили себя долго ждать, и в августе на острове высадился французский экспедиционный корпус под командованием маркиза де Шовелина.

Французы прибыли на Корсику в игривом настроении, но очень скоро им пришлось позабыть о вине и женщинах.

Корсиканцы стояли насмерть, корпус нес огромные потери, и недовольный таким ходом дел министр иностранных дел де Шаузель вызвал де Шовелина во Францию.

Обычно сдержанный герцог был взбешен, поскольку задуманная им увеселительная прогулка грозила обернуться новым позором после поражения в Канаде.

Однако на собственном опыте познавший все прелести корсиканской войны де Шовелин смотрел на эту «прогулку» совсем другими глазами. И когда могущественный временщик позволил себе слишком резкий выпад, он не остался в долгу.

— Как и очень многие в Версале, — холодно ответил он, — вы, герцог, наивно полагаете, что достаточно одного вашего желания, чтобы покорить корсиканцев! А известно ли вам, что это за люди? Вы видели, как они дерутся в своих чертовых горах, где им знакомы каждый камень и каждая тропа? Если нет, то я вряд ли смогу рассказать вам об этом! Это надо видеть своими глазами! Впрочем, вы можете послать на Корсику другого командующего!

Де Шаузель так и сделал, и новому командующему тридцатитысячной армией графу де Воо, искусному солдату и знатоку Корсики, было приказано как можно быстрее оккупировать остров и опередить готовивших захват Корсики англичан.

Успешно отбив первые атаки патриотов, де Воо двинулся вглубь острова и в сражении у Понте-Нуово нанес малочисленной корсиканской армии сокрушительное поражение. При желании победоносный генерал мог взять в плен и самого Паоли, однако он оказался не только блестящим солдатом, но и тонким политиком, дабы сажать себе на шею такого беспокойного пленника, и милостиво позволил ему «бежать» в Англию.

Французы перекрыли все дороги в горы, где укрылись остатки разбитой армии, и вскоре новый губернатор Корсики генерал де Марбёф принимал в своей резиденции делегацию из Монте-Ротондо. Обещав помиловать всех сложивших оружие, он посоветовал прекратить сопротивление и разойтись по домам.

К великому негодованию паолистов, к тем немногим, кто выбрал бесчестие, примкнул и бравый капитан волонтеров Карло ди Буонапарте. И когда он вместе с женой и маленьким Жозефом покинул лагерь, ему еще долго неслись вслед усиленные горным эхом проклятия.

Несмотря на недомогание, Летиция шла легко и быстро, и, глядя на ее уверенную и гордую поступь, Карло вспомнил тот день, когда он вернулся из Италии и пребывал не в самом лучшем расположении духа.

Родители богатой и знатной синьорины Альберти так и не решились выдать за него свою дочь. И дело было не в его бедности. Альберти с радостью приняли бы его в свою семью, будь он на несколько лет старше. Вот тогда-то он и познакомился с юной представительницей древнего патрицианского рода Рамолино Летицией, которая считалась самой красивой девушкой Корсики.

Летиция рано потеряла отца, и ее мать вышла замуж за состоявшего на службе у генуэзцев капитана швейцарского полка Франсуа Феша. Летиция была красива и, как казалось Карло, богата.

Прогенуэзски настроенные Рамолино без особой охоты дали свое согласие на брак с паолистом, и 2 июня 1764 года викарий Рончеро совершил обряд венчания: жениху было восемнадцать, а невесте четырнадцать лет.

Ничего хорошего в столь раннем браке не было, трое детей молодой четы умерли в младенческом возрасте, и только в январе 1768 года Летиция родила здорового сына, которого назвали Жозефом. Когда началась война, она, уже снова беременная, последовала за мужем в горы.

Она никогда не говорила красивых слов, но вела себя во время сражений и походов так, что вызывала искреннее восхищение даже у привычных ко всему и у скупых на похвалу корсиканцев. И никто из них не бросил ни единого упрека в ее адрес после того, как она вместе с мужем покинула лагерь патриотов. Главой семьи был Карло, и только он отвечал за свое решение.

Километров через десять пути супруги вышли к Лиамоне. Из-за обильных дождей небольшая речушка превратилась в широкий бурный поток мутной воды, который с ревом катился к морю. Карло вопросительно взглянул на жену.

— Будем переходить! — решительно направила своего мула в воду Летиция.

— Подожди! — встревоженно вскричал Карло, увидев, как заскользили по камням копыта животного. Но было поздно. Мул поскользнулся, Летиция перелетела через его голову и упала в воду. Бурлящий поток с необыкновенной легкостью подхватил испуганную женщину и потащил на середину.

Карло скинул тяжелые сапоги и бросился в речку. Могучая стихия несколько раз ударила его о камни и, словно издеваясь над ним, вышвырнула на берег. Пробежав по скользкой гальке несколько десятков метров, Карло увидел среди желтой пены бледное лицо Летиции.