Юноша с перчаткой - [14]

В том году у них была елка. В комнате, где обычно по вечерам горит торшер. Елка стояла у окна, вся в цветных лампочках, они зажигали их каждый вечер. И когда все елки, свергнутые и жалкие, иногда с серебряной нитью мишуры, запутавшейся в колючих ветках, или с забытой игрушкой, уже валялись возле мусорных баков, у Колесниковых елка еще царственно сияла по вечерам и праздник длился…

В прошлый раз мы встречали втроем — мы с Борисом и Тетя. Мика с Женей любят встречать в компании, а мы домоседы. Новый год — семейный праздник, я сумела внушить это даже Витьке. Он всегда встречал его с нами, и в тот день нам его особенно не хватало. Конечно, мы послали ему посылку — все его любимое. И я вложила в поздравительный конверт три рубля. Мы с Тетей только и говорили о Витьке, пили за него, а потом перечитывали его письма. И то, где он описал встречу Нового года в армии в первый год службы.

«Вот и Новый год! Опишу, как этот праздник прошел у нас. В 9 часов вечера мы пришли в столовую. Там были расставлены столы, на столах стояли батареи бутылок с лимонадом, лежали горы печенья и конфет, стояли коробки с тортами. Мы ели, а перед нами выступал наш ансамбль из курсантов. Были аттракционы, игры. Потом подали кофе, яблоки и опять конфеты. Легли спать мы в ноль часов тридцать минут. В новогодней лотерее я выиграл почтовый набор… Командиры, представляете, находились с нами все время»…

Тетя очень растрогалась, даже пустила слезу. А Борис комментировал в своем духе: «Праздник в детском саду! В мое время в армии…»

Нонна все не звонит, и я начинаю злиться. Звоню ей сама.

— Только что вошла, — говорит она. — Подожди, спрячу все в холодильник.

Я покорно жду. Я вижу, как она неторопливо достает из красной матерчатой сумки пакеты и банки. Как, приоткрыв один пакет, достает оттуда что-то — пастилу или пряник — и начинает жевать. И наконец садится на стул, подложив под себя одну ногу и свесив другую, — ее любимая поза. Мне не нужен видеотелефон — мы слишком давно знаем друг друга.

— Я там была, — говорит она, продолжая жевать. — Мне она активно не нравится.

— Почему? — спрашиваю я упавшим голосом. Можно подумать, что я ждала чего-то другого.

— Не знаю, как тебе объяснить, — говорит она и жует. — Заурядная, понимаешь? Девушка-разгадка, — она смеется, довольная своим остроумием. — Я с ней даже повздорила. Очередь, понимаешь ли, человек десять. Я спрашиваю: «Есть конверты без марок?» Она подсчитывает слова в телеграмме и не отвечает. Я снова спрашиваю. Как ты понимаешь, мне конверты ни к чему, просто хотела, чтоб она глаза подняла — рассмотреть получше!.. Не стоять же мне для этого в очереди! Я опять: «Конверты без марок есть?..» Молчит. Меня уже заело. Кивнуть-то можно!.. Для чего-то мимика существует!.. Я ей так и сказала. Она в это время квитанцию выписывала. Стрельнула на меня глазами и эдак презрительно: «Мимика существует в театре! А на почте очередь!» В общем, наш неназойливый сервис в лучшем виде!

— А внешне? — спрашиваю я.

— Я же сказала — обыкновенная. Крашеная блондинка, глаза, кажется, серые…

— Почему ты думаешь, что она крашеная? — говорю я.

— Потому что сейчас все крашеные. И я в том числе…

— Послушай, а может быть, то была не она?..

— Она, она! Я слышала, как ее окликают: «Светик!..»

— Видишь, для них она Светик! Значит, ее в коллективе любят… Ты сама виновата! Ты же мешала ей работать со своими конвертами!..

— Вот человеческая благодарность! — говорит она. — Я тащусь на почту, покупаю ненужные мне конверты без марок… А из тебя, кстати, выйдет отличная свекровь — ты всегда будешь на ее стороне!

Вот и вся информация. У меня нет никаких оснований не доверять вкусу моей умной подруги. И все же в ее словах было что-то обидное. Может быть, не в самих словах, а в тоне. В нажиме, с каким она произнесла это «активно не нравится»… Здесь крылось какое-то превосходство, какая-то не произнесенная вслух фраза, вроде: «Мой Илья никогда бы не смог полюбить такую девушку!»

Подожди, дорогая, еще неизвестно, кого тебе приведет Илья!..

Вечером к нам заезжает Мика. Прямо с какой-то конференции, где он выступал. Видимо, выступал с успехом: он возбужден и, как всегда, хочет есть. Я люблю его кормить, и он это знает.

— Бывают благодарные слушатели, — говорит он, — а я благодарный кушатель!..

Я скармливаю ему Витькину отбивную. Пусть ест колбасу, все равно не явится раньше часа!..

— Могу вас развлечь, — говорит Мика, разрезая отбивную. — Конференция была вполне солидная, заседали три дня, а на компот один тип, некий клевый мэн — я общаюсь с ученой молодежью и успеваю следить за новостями жаргона, — так вот этот клевый мэн, а проще говоря, отличный малый, прочел собравшимся стихи Пушкина… Совершенно новые стихи, написанные Пушкиным две недели тому назад. Заложили в машину его стихотворный алгоритм, и она выдала новый цикл… Чушь несусветная! Но вы знаете, братцы, там были отдельные строчки!.. Пожалуй, Пушкин бы не побрезговал!.. Вот, пожалуйста! «Так осень веселее лета, печальней осени зима!..»

— Пародия! — говорит Борис.

— Пускай пародия! Но не на кого-нибудь, а именно на Пушкина! Это уже удача… Что такое алгоритм? Это система правил. Чтобы запрограммировать писателя, надо знать его алгоритм. Пародия — это и есть модель писателя. Чем лучше писатель, тем его легче узнать!