Юнона - [18]

— Я говорил, что тебе все нравится, но она не верила! — воскликнул Том. — Говорила, что если бы тебе нравилось, ты бы нашла десять минут на поесть. А я ей говорил, что ты развинчиваешь на запчасти маяк страшной инопланетной цивилизации и что тебе совершенно не до еды.

Макс переплел пальцы, не сводя с Нэлл пристального взгляда. Нэлл с трудом удержалась, чтобы не показать ему язык.

— Вы действительно считаете, что Сверхцветная Точка — чужой маяк? — с любопытством спросила Пиркко. — Но ведь это только одна из гипотез. Я недавно смотрела передачу Уивера, так он довольно убедительно доказывает, что источники сверхузких спектральных линий имеют естественное происхождение.

— Это личное мнение самого Уивера, не более того, — возразил Алекс. — Или, что еще вероятнее, проплаченный заказ американского правительства. Им не нужен лишний шум.

Пиркко удивленно посмотрела на Нэлл.

— Чепуха! — решительно заявила та, наконец-то прожевав свой кусок. — Вы, русские, вечно ищете подвох там, где его нет. Я не смотрела передачу Уивера и не знаю его аргументов, так что буду говорить не за Уивера, а за себя. На данный момент мы попросту не знаем ни подробного строения Точек, ни причины их уникальных свойств, ни их происхождения. Они могут быть естественными объектами, искусственными объектами, чем-то промежуточным или вообще левым.

— Э… а как же принцип исключенного третьего? — спросила Пиркко. — Объект может быть или искусственным, или естественным, эти два понятия исключают друг друга, разве нет?

— Возьмем термитник — это искусственный или естественный объект?

— Искусственный, — секунду подумав, ответила та.

— А коралловый риф?

— Тут Вы меня поймали, — засмеялась финка.

— Если задать вопрос в самом общем виде — являются ли сверхцветные Точки продуктом сложных неравновесных процессов, частным случаем которых является жизнь, я отвечу: скорее всего, да. Если же Вы спросите, являются ли они результатом деятельности внеземной цивилизации, я скажу: может быть, но скорее всего — нет. Просто по узости общепринятого понятия «внеземная цивилизация».

— Вы меня сильно заинтриговали, — сообщила Пиркко, поднимаясь. — Буду следить за результатами Ваших исследований на сайте Агентства.

— Есть большая вероятность того, что реальные результаты исследований не будут публиковаться на сайте Агентства, — возразил Макс.

Нэлл почувствовала, что снова начинает заводиться.

— Лихо Вы обвинили меня во лжи безо всяких на то оснований, — сказала она, посмотрев ему в глаза.

Гринберг спокойно выдержал ее взгляд.

— Лично я не сомневаюсь в Вашей искренности, миссис Седжворт, но Вас могут использовать втемную.

— Макс, да это уже паранойя!

— Если у вас паранойя, это еще не значит, что за Вами не следят, — улыбаясь, заметил Алекс.

Нэлл перевела дух.

— Хорошо. Легко убедиться, кто из нас прав. Сегодня я сняла спектры Точки, получила график зависимости ее эффективности от длины волны падающего света и, скорее всего, успею выяснить, как соотносятся друг с другом площади поглощающей и излучающей поверхности. Если через сутки эти данные не появятся на сайте, Вы будете иметь полное моральное право обвинить меня в скрытности, а руководителей Агентства — в утаивании важных научных результатов. Если же появятся, Вы прилюдно передо мной извинитесь. Идет?

— Я даже могу преклонить перед Вами колено и поцеловать Вашу руку, Нэлл, — сказал Гринберг, улыбнувшись краем рта.

— Не паясничай, Макс, извинения будет достаточно, — проворчал Том.

— Я не паясничаю, — возразил тот. — Ты даже не представляешь себе, как я хочу оказаться неправым.

— Вот и отлично. Значит, договорились, — и Нэлл отправила в рот новый кусок рыбы в знак того, что разговор окончен.

Для невооруженного глаза Точка казалась совершенно гладкой и по форме неотличимой от идеальной сферы, но на масштабах в сотые доли миллиметра ситуация менялась. Еще с момента пионерских открытий «Виночерпия-1» было известно, что поверхность Точек покрыта системой параллельных и пересекающихся гребней и борозд, отдаленно напоминающих то ли апельсиновую корку, то ли папиллярные линии у человека. Явной периодичности в системе линий не было, но и хаотическими они тоже не выглядели — существовало характерное расстояние между соседними гребнями, близкое к 5 мкм и менявшееся в сравнительно узких пределах.

Теперь Нэлл предстояло двигаться внутрь этого масштаба, от микрометров к нанометрам и дальше, к единичным атомам и межатомным связям.

Она сделала серию снимков в первой рабочей области — наугад выбранном квадрате со стороной 2 мм — сначала оптическим микроскопом, потом мюонным. Изображение, малоконтрастное в оптическом диапазоне — бледные темно-серые линии на темно-сером фоне — в мюонный микроскоп выглядело резким и четким. Все зрительное поле занимали линии, изгибающиеся дугами и петлями, замыкающиеся в овалы, перечеркивающие друг друга — как будто она рассматривала под микроскопом ладонь великана.

Внутри первой рабочей области Нэлл выбрала вторую — крошечный квадратик со стороной 10 мкм. Задала режим сканирования: 2 нм на линию, максимальный контраст. Сердце колотилось так, как будто она первой из людей заглядывала под облачный покров неведомой населенной планеты.