Юнкер - [17]

А четвертого тем временем свалил кстати подоспевший Богдан. Мой собрат по швабре явно замялся, размышляя — стоит ли вообще лезть, но внутренне благородство победило. Краем глаза я увидел, как он пинком опрокинул ведро противнику на ботинки, и когда тот замешкался — отступил на шаг… и использовал дальнобойное подручное средство.

Швабра врезалась второкурснику в плечо и с жалобным хрустом переломилась надвое. Удар вышел не таким уж сильным — так что враг крякнул и уселся на пятую точку скорее от неожиданности.

Случилось небывалое — такого столетние стены Владимирского юнкерского пехотного училища наверняка еще не видели: парочка «молодых» отделала значительно превосходящие силы юнкеров второго курса. Может, праздновать победу было еще рановато, но все четверо наших противников остались на полу, а мы с Богданом…

— Могу я полюбопытствовать, — раздался за спиной негромкий голос, — что за непотребство вы тут устроили?

И даже прежде, чем обернуться, я заметил, как разлитая по полу мутная вода из ведра стремительно покрывается корочкой льда.

Глава 6

— Драка… Немыслимое непотребство! Неслыханное и недостойное благородного пехотного офицера.

Юнкер в офицерской портупее — похоже, один из тех, кто читал книгу в каземате — пытался говорить сурово. Но в темных глазах плясали искорки, а уголки рта на серьезном лице так и норовили дернуться и приподняться вверх. Похоже, все происходящее старшекурсника искренне забавляло.

Или парень просто любил посмеяться. Чем-то он напоминал Богдана — такой же горбоносый, рослый и худощавый — но пошире в плечах, осанистый. Уже набравший офицерского лоска… но, похоже, не утративший какого-то неуловимого духа раздолбайства.

Он применил магию. Но не полноценную боевую, а какое-то хитрое плетение, явно предназначенное слегка остудить пыл дерущихся… А заодно и схватить льдом разлитую воду на полу. В коридоре ощутимо похолодало — и вряд ли из-за того, что меня так уж сильно страшил возможный разнос от старших.

— Так что тут случилось?

Говорить продолжал только один юнкер, хоть на шум они и пришли вдвоем. Второй маячил на заднем плане безмолвной тенью… Но при этом почему-то внушал куда серьезнее. То ли из-за габаритов — ненамного выше меня, но с огромными плечами и мощными ручищами. То ли из-за облика в целом: третьекурсник отрастил изрядные усы, насквозь рыжие от табака — но и без них смотрелся бы заметно старше товарища.

Лет двадцать пять точно. А может, и все тридцать — судя по морщинкам в уголках глаз. И что он забыл среди молодняка, набежавшего из кадетских корпусов? Да еще и без Дара…

— Молодые совсем озверели, — проворчал «Воронцов», поднимаясь с заледеневшего пола. — С кулаками кидаются.

— Молодые… — усмехнулся юнкер в портупее. — Давно ли вы, господа, сами молодыми были? Так что ж получается — вас четверых сугубцы втроем отлупили?

Мелкого первокурсника, похоже, уже записали в «наши» ряды. «Воронцов», уже приготовившийся было выдать гневную тираду, осекся — и так и застыл с раскрытым ртом.

— Никак нет, господин подпоручик, — отозвался один из его товарищей — тот самый, которому я расквасил нос об стену. — Видимо, на льду ноги разъехались… Скользко тут, знаете ли.

Звучало это, конечно же, нелепо — но старшекурсников, похоже, устроило. Уж не знаю, что случилось бы, окажись на их месте ротный или кто-то из офицеров училища, но на этот раз, похоже, пронесло.

— Ступайте, господа. Умойтесь, приведите себя в порядок… и уж будьте так любезно — постарайтесь больше не падать на ровном месте.

«Воронцов» со своей изрядно потрепанной шайкой удалился — и вид у него был настолько беспомощно-злобный, что я едва сдержал смех. А вот Богдан не справился: хоть и зажимал рот обеими руками — не сдержался и прыснул.

— Впредь попрошу воздержаться… — Старшекурсник шутливо погрозил пальцем — и вдруг снова напустил на себя серьезность. — Представьтесь, молодой.

— Юнкер Бецкий Богдан Васильевич, господин подпоручик! — с готовностью заголосил Богдан, вытягиваясь по струнке. — Выпускник славного одесского кадетского корпуса!

— Ага… То-то я и смотрю — что-то знакомое… Я и сам оттуда. — Старшекурсник на мгновение задумался — и тут же продолжил, сложив руки на груди. — Скажите, молодой — как вы желаете жить отныне и впредь, до самого выпуска — по уставу, или согласно традициям славной пехотной школы?

— Согласно традициям! — Богдан едва не подпрыгнул на месте. — Прошу вас стать моими дядькой, ежели господину подпоручику будет угодно!

Дядькой? Интересно… Похоже, мой собрат по швабре знал о местных обычаях даже больше, чем уже успел рассказать. И «господину подпоручику» — который, никаким подпоручиком, ясное дело, еще не был — это пришлось по нраву.

— Добро, молодой, — кивнул он. — Непременно возьму на себя честь обучить вас всем славным традициям школы и премудростям военного дело… Но и требовать буду соответственно.

— Так точно, господин подпоручик! — Богдан снова вытянул руки по швам. — Будет исполнено!

— Исполняйте, молодой. Перво-наперво — ступайте в дортуар, и скажите, что подпоручик Подольский велел организовать… — Старшекурсник обвел нас глазами, пересчитывая, — три спальных места. В соответствии с вашим нынешним статусом.