Юная грешница - [6]

Через несколько секунд задние огни его машины показались на шоссе и исчезли. Я осталась в темноте с неоплаченным счетом и без возможных вариантов возвращения домой. Разве что позвонить Эллиоту? В противном случае придется прошагать четыре мили.

Я повернулась и медленно направилась к заведению Энрико, но перед входом остановилась. Мне не страшно было остаться одной, но меня смертельно пугали удивленные глаза, которые дружно обратятся в мою сторону, когда я войду в зал. Конечно, найдется какой-нибудь доброволец и согласится проводить одинокую девушку домой (у всех присутствовавших здесь ребят имелись машины), но придется объясняться… А этого мне совсем не хотелось.

Я замерла и прислушалась. Может, Рэй передумал и вернулся за мной? Снаружи не доносилось ни единого шороха шин. По этой дороге автомобили ездили не часто.

Совсем стемнело. Я замерзла, несмотря на тяжелый, влажный воздух. Мне нужно было возвращаться обратно к свету и теплу.

Прямо передо мной вспыхнула сигарета. Кто-то стоял у меня на дороге, курил и вглядывался в ночь.

— Простите, — произнесла я.

— Да, — этот мягкий голос уже был мне знаком. Сигарета сдвинулась вправо, и я скорее ощутила, чем увидела пошевелившуюся вместе с ней фигуру.

— У вас какие-то неприятности? — спросил голос. Прекрасный английский с легким акцентом.

— Нет, — ответила я. — Просто мне придется… пройти четыре мили пешком.

— Молодой человек?

— Да, — призналась я. — Откуда вы знаете? Сочувственный смешок.

— Вам не нужно было давать ему такую сильную пощечину.

— Как…

— Я ничего не видел, — произнес голос. — Только слышал. Ваш удар прозвучал как выстрел из пистолета.

— Н-да, — неопределенно протянула я.

— Вот, — спичка чиркнула о коробок. — Мы можем посмотреть друг на друга.

Вспыхнуло крохотное пламя, и я увидела склоненное озабоченное лицо. Глаза у мужчины были голубые, как мои, а вьющиеся черные волосы даже в мерцающем желтом свете казались странными, несоответствующими его общему облику. Незнакомец обладал широким, скорбным ртом и выступающим, волевым подбородком. Брови были такими же черными, как волосы, а над ними я увидела беспокойно наморщенный лоб.

Выглядел он лет на сорок.

Спичка погасла.

Думаю, я забыла самое важное из того, что смогла разглядеть в этот короткий момент. В его глазах тоже виднелась грусть… Впрочем, не только грусть, еще терпение и нежность.

Если вы думаете, что так много нельзя разглядеть при мерцающем свете спички, вы правы. Но я увидела все это. И не только это, а даже больше.

— Теперь мы знаем, как каждый из нас выглядит, — сказал мужчина. — Меня зовут Жозеф Вито.

— Джоан Палма. Спасибо вам за ваше внимание, мистер Вито.

Он засмеялся и только, как и раньше, не очень весело.

— Вы очень добродушны, — заметил незнакомец. — Каковы ваши дальнейшие планы?

— Вернусь в ресторан. Кто-нибудь отвезет меня домой.

— Вы не тревожитесь по этому поводу, не так ли? — в его голосе слышались серьезность и заинтересованность. Мужчина отбросил сигарету и закурил новую.

— Нет, — ответила я. — Я — нет.

— Но вы не хотите, чтобы над вами смеялись. Я тоже. Ужасно, когда в твои личные дела вмешиваются посторонние. Я знаю это.

Странный человек, подумала я, странный и прекрасный, словно призрак, курящий, беседующий со мной в темноте. Я промолчала. Он протянул вперед обе руки (сигарета была зажата в уголке его губ и бросала на лицо тень) и взял меня за руку.

— Хотите войти со мной? — спросил незнакомец. — Так гораздо проще, не правда ли?

Если бы в его голосе прозвучала насмешка или снисхождение к маленькой девочке, я выдернула бы свою руку и пошла бы домой пешком. Но ладони мужчины были сухими, их пожатие — Дружеским, и я почувствовала, как теплая, приятная волна безопасности увлекает меня: ощущение, будто вернулись знакомые ароматы, смутные воспоминания о давно ушедших днях, когда кто-то наклонялся надо мной и тоже нежно держал за руку.

— Спасибо, — сказала я. — Это было бы прекрасно.

Мужчина открыл мне дверь. Не сказала бы, что мы вошли торжественно, но я двигалась довольно уверенно. Мое лицо ничего не выражало. Под заинтересованными взглядами семи парочек, которых я более или менее знала, мы проследовали к столику и сели.

Я взглянула на своего спутника при свете настольной лампы с красным абажуром, являвшейся торговой маркой Энрико, и не нашла в его облике ничего нового. Он был стройным, со слегка сутуловатыми плечами, в дешевом, уже поблескивающем в некоторых местах костюме с обтрепавшимися рукавами. Мужчина выставил немного вперед одну ногу, и я посмотрела на ботинок. На нем виднелась аккуратно заделанная картоном дырка. Однако картон уже потерся и намок от вечерней росы.

Незнакомец проследил за моим взглядом и быстро убрал ногу под стол, затем улыбнулся мне и покраснел.

Около нашего столика появился Тони.

— Да? — произнес он, быстро посмотрел на Жозефа и, игнорируя его, спросил:

— Ты знаешь его, Джоан?

— Ага, — ответила я. — Он друг папы. Тони ничего не смог сказать, но в его глазах мелькнуло удивление. Он знал меня уже полгода, с тех пор как я начала посещать это заведение.

— Что принести? — спросил Тони.

— Две кока-колы, — проговорил Жозеф немного более громко и вызывающе, чем требовалось, но официант покорно пошел выполнять заказ.