Захарыч пододвинул дочке стул, и когда она присела, с важным видом произнёс.
– Вот послушай! Биография поэта!
– Ну, ёпэрэсэтэ! – простонала Мария. – Я так и знала!
– Цыц! – прикрикнул на дочь Захарыч. – Мне твоё мнение важно узнать! Понятно?
– Понятно!
– Тогда слушай:
«Дед мой был дворником. Папка колхозником,
Я же на почте всю жизнь прослужил…»
– Ну как?
– А это всё?
– Пока всё.
Мария с облегчением выдохнула.
– А я-то думала, ты мне поэму решил прочитать.
– Ну, а мнение твоё какое?
– Положительное! Отлично написано! А главное коротко и ясно.
– Ты что, смеёшься?
– Ничего я не смеюсь. Сам ведь как-то маме говорил, что краткость – это сестра таланта!
– Ну, это я ей говорил, когда она мне о вреде сладкого лекцию читала. Ты же знаешь, если она об этом начнёт высказываться, то её не остановишь.
– Знаю. Но у тебя, правда, хорошо получилось. Пап, ты у нас просто гений! Ну, я пойду, а-а?
– Ладно, иди, – махнув рукой, пробурчал Захарыч.
Семён вернулся домой уставшим и задумчивым.
– Почему так долго? – спросила Вера Матвеевна.
– Блуждал по миру и думал о жизни, – шутя, ответил Сеня.
– Ох, сынок, – вздохнула Вера Матвеевна, – ты бы лучше поменьше думал, да побольше учился.
Семён усмехнулся.
– Мам, у тебя, что не слово, то шедевр. Как же можно учиться не думая?
– Очень просто. За тебя уже давно обо всём подумали, а тебе осталось только это выучить… Воду принёс?
– Принёс.
Сеня передал матери пакет. Вера Матвеевна поцеловала сына.
– Спасибо, Сенечка!
Семён переобулся и прошёл в свою комнату.
– Мам, а ты что мне на день рожденья подаришь?
– Как и договаривались, куртку. Ты же сам просил. Или уже передумал?
– Передумал.
– А что же ты хочешь?
– Три тысячи.
– Зачем тебе три тысячи?
– Чтоб поменьше думать, – усмехнувшись, ответил Семён.
– Ну, хорошо, подарю тебе на день рожденья три тысячи.
– Спасибо!
В прихожей скрипнула дверь. На пороге с водяным радиатором на плече появился глава семейства, Василий Юрьевич.
– А почему меня никто не встречает? – громко спросил он.
– Да ты и до нас уже с кем-то навстречался, – с укором произнесла Вера Матвеевна и, кивнув на железяку, спросила. – А это что?
– Это радиатор для водяного отопления. Я тёщи обещал привезти.
Василий прошёл в комнату и бережно опустил радиатор на стол.
– Стой! – скомандовала Вера Матвеевна.
– Что? – с недоумением спросил Василий.
– Подними руки!
Глава семейства поднял вверх руки.
Вера Матвеевна подошла к мужу, безапелляционно похлопала его по карманам и, словно фокусник, выудила из заднего кармана несколько денежных купюр.
– Почему так мало? А ну, дыхни!
Василий Юрьевич дыхнул. Вера Матвеевна скривилась и замахала перед носом рукой.
– Опять в пиво конвертировал? И как тебе только нравится эту гадость пить! – сердито произнесла Вера Матвеевна.
– Верочка, да я же целую неделю только чай пил. Имею я право хоть в конце недели расслабиться после ночного дежурства? – примирительно произнёс Василий и тут же обратился к сыну. – Семён, а ты почему молчишь? Почему отца не защищаешь? Я тебя для чего на юриста послал учиться?
– А мы бытовые конфликты ещё не проходили, – с неохотой ответил Семён.
– Ну, всё, Вася, сливай воду! – развёл руками Василий Юрьевич. – Значит, опять я виноват. Тогда прошу суд исполнить моё последнее желание! Напишите на моём скромном маленьком памятнике большими буквами: "Здесь покоится прах самого виноватого в мире человека!"
– Рано тебе, пап, ещё об этом думать, – усмехнулся Семён. – Кроме того, на Руси и без тебя виноватых хватает.
– Эх, с вами каши точно не сваришь, – махнул рукой Василий.
– Сварила уже, – сказала Вера Матвеевна, – пойдёмте кушать, да будем собираться к твоей любимой тёще.
– Начинайте без меня, – устало произнёс Василий. – Я пока переоденусь.
Но, как только Вера Матвеевна и Семён вышли из комнаты, Василий тут же достал из шкафа стакан и подставил его под радиатор.
– Сливай воду, – радостно прошептал он и открыл вентиль. Из радиатора полилась приятная на вид пивная струйка. Наполнив стакан пивом, Василий тут же его опорожнил и с удовольствием крякнул.
– И гадость иногда бывает в радость!
Фигуновы вызвали такси. Надежда и Иннокентий разместились на заднем сиденье, а Витюша уселся рядом с водителем. Чтоб хоть как-то развеять тоску, Витя достал планшет и, нацелив фотообъектив на водителя, несколько раз сфотографировал его.
– Ты что делаешь? – недовольно отреагировал таксист.
– Снимаю, – ответил Витя.
– Зачем?
– Для смеха. У меня на планшете карикатурная программа. Посмотрите, какой вы смешной получились! Нос, как у Буратино!
Витя засмеялся и показал водителю и родителям планшет, на котором на весь экран был изображён уродец с длинным отвратительным носом.
Таксисту такая версия своего изображения не понравилась.
– А ну-ка, удали это и не нервируй меня! – с негодованием произнёс он,
– Витя, – вмешалась мама, – немедленно удали эту фотографию и прекрати фотографировать!
– Ладно, удаляю, – подчинился Витя и, удалив фотографии, выключил планшет. Однако бездействия его хватило лишь на несколько секунд. Витины руки потянулись к приборной панели.
– Не тронь кнопки, – зашипел на него обозлённый таксист.
