Юмор и мистика! Дед мой был дворником. Тайна старинной кружки - [42]

– А-а, Чумарин! – вспомнила Мария Ивановна. – Так я его знаю.

– Ну, вот и прекрасно. Расскажи, что знаешь, а я пока на процедуру схожу.

Когда главврач вышел из своего кабинета, Белов спросил.

– Так значит, в живых его уже нет?

Медсестра снисходительно посмотрела на лейтенанта.

– Давно уже нет. Я даже точную дату помню. 12 апреля 1961 года. Гагарин в этот день в космос полетел. И Чумарин в этот же день тоже вроде, как улетел. А я тогда молодая ещё была, красивая. За мной всё начальство ухаживало. Даже Никита Сергеевич Хрущёв, когда к нам приезжал, руку мне пожал и сказал: «Как постарею, непременно к вам, Машенька, переберусь».

– Скажите, а Чумарин тоже за вами ухаживал? – спросил Белов.

– Боже упаси! – воскликнула Мария Ивановна. – Ему ж тогда уже за семьдесят было! Ходил вечно голодный, добавки в столовой постоянно просил. Видать, наголодовался в прошлом. Жаловался мне, что несчастная и бедная жизнь у него была.

– А дети у него были?

– Да, дочь. Но приходила она очень редко. Плохие у них были отношения.

– А фамилию дочери и её адрес вы помните?

– Что вы, голубчик, столько времени с тех пор прошло. Уже и женихи все мои на кладбище лежат. А вы спрашиваете меня про адрес. Это только в архиве надо смотреть.

– Так, давайте посмотрим, – предложил Белов.

– Ну, что ж, давайте, – согласилась Мария Ивановна.

Медсестра открыла большой шкаф и начала оттуда доставать коробки с анкетами пациентов.

– Вот он! – наконец, сказала она. – Чумарин Иван Матвеевич. А вот и запись о том, кто его сюда определил, Синякина Наталья Ивановна. А вот и адресок её. Запишите если хотите.

– Вот спасибо! – обрадовался Белов и, вглядываясь в пожелтевшую от времени анкету переписал в свой блокнот адрес дочери Чумарина.

Синякины

Дверь Белову открыл мужчина лет пятидесяти.

– Скажите, пожалуйста, здесь проживает Синякина Наталья Ивановна? – спросил Григорий.

– Она умерла десять лет назад, – хмуро ответил мужчина.

– А вы её родственник?

– Я её сын, Синякин Виктор Афанасьевич.

– Мне нужно с вами поговорить.

– Пожалуйста.

Синякин пригласил лейтенанта в комнату.

А в чём, собственно, дело? – спросил он настороженно.

– Не беспокойтесь, Виктор Афанасьевич, дело у меня к вам пустяковое, – успокоил его Белов. – Скажите, пожалуйста, вам знакома эта кружка?

Оперуполномоченный вынул из сумки кружку, и хотел положить её на стол перед Синякином, но тот, вдруг, побледнев, закричал: «Нет! Только не это! Зачем вы её мне принесли?» Он выхватил из рук Белова кружку и тут же вышвырнул её в форточку. Затем подбежал к раковине и начал усердно отмывать руки, словно от какой-то мерзости.

– Вы что, с ума сошли? – обескуражено спросил Белов.

Выглянув в окно и убедившись, что кружка никому не причинила вреда, оперуполномоченный, уже более спокойным тоном, сказал.

– Хорошо ещё, что у вас под окном палисадник, а не тротуар. А если б вы кому-нибудь по голове попали?

– И это было бы не удивительно, – ответил Синякин, вытирая руки полотенцем, а затем с облегчением выдохнул. – Главное, что её нет в моей квартире.

– Судя по вашей реакция, вам эта кружка хорошо знакома?

– Ещё бы, – сердито заворчал Синякин. – Я только месяц назад от неё избавился, а вы мне её опять в дом притащили. Это просто злой рок какой-то!

– Прошу меня за это извинить. Но почему вы её так ненавидите?

– Почему?

Синякин пристально посмотрел Белову в глаза.

– Да потому что она с проклятием!

– Вы это серьёзно?

– Серьёзней не бывает. Эта кружка моего деда. Когда он жил в доме престарелых, он написал небольшой дневничок своих воспоминаний. В том числе и про эту кружку. А когда дед умер, мать принесла его тетрадку домой и забросила в шкаф. Сам я только недавно наткнулся на неё.

– И что же ваш дедушка написал?

– Он написал, что в тридцатых годах работал в милиции. А кружка эта ему досталась во время раскулачивания. Экспроприировал он её у одного врага народа. Даже фамилию, имя, отчество его запомнил. Некто Курзин Семён Иванович. Ну, а тот дедулю моего на прощанье проклял, а заодно и всех тех, у кого кружка его окажется. И сказал он, что жить будете в нищете, и жизнь ваша будет такой же пустой, как эта серебреная кружка. Дед тогда только усмехнулся над ним. А через месяц его, вдруг, уволили из милиции. А ещё через пару месяцев арестовали. Ну, а дальше покатился дедуля мой с этой кружкой по наклонной и кончил жизнь свою в нищете, как и предсказывал Курзин. И бабушка моя тоже всю свою жизнь прожила в страданиях и нищете. И мать моя намыкалась. Иной раз нам даже хлеба не на что было купить. И моя жизнь была не сладкой. И только когда я женился и переехал на другую квартиру, положение моё улучшилось, я устроился на хорошую работу, у нас родилась дочь. Но когда моя мама умерла, эта кружка по наследству досталась мне. И тут началось всё снова. Сначала мне пришлось уволиться с работы, затем жена подала на развод, а потом я тяжело заболел. Слава богу, ещё выкарабкался. И вот как-то решил я сделать в квартире ремонт и случайно наткнулся на дедушкин дневник, прочитал… и всё понял. Взял я тогда эту кружку и понёс её подальше от дома.

– И куда же вы её выбросили? – поинтересовался Белов.