Юлий Цезарь - [28]
Римские консулы ежемесячно сменяли друг друга на посту главного должностного лица, и когда консул обретал этот пост, его сопровождали ликторы с фасциями, знаком высшей государственной власти. Цезарь восстановил древний обычай, чтобы в те месяцы, когда фасции находились не у него, перед ним всюду ходил посыльный, а ликторы (хотя и без фасций) шли сзади. Эту небольшую, но важную акцию римляне по достоинству оценили, но Цезарь вскоре уразумел, что оптиматы отнеслись к ней равнодушно и задеть их он не сумел.
Вступив в должность консула, Цезарь внес в сенат законопроект о земле, пустившись в тяжкое предприятие, которое до него оказывалось не по зубам многим политикам-реформистам. Но ни один из его предшественников не подготовил столь тщательно разработанного и безупречно обоснованного законопроекта. В те дни столица Римского государства была более чем когда-либо наводнена безземельными крестьянами и отставными солдатами, включая ветеранов Помпея, которые истощали государственную казну и создавали в городе опасную нестабильность.
Выступая в сенате, Цезарь рассудительно объяснил, что в Риме станет гораздо спокойнее, если этих нуждающихся людей вместе с их семьями переселить на земли, принадлежащие государству в пределах Италии. Цезарь особо оговорил, что его предложение не распространяется на общественные земли Кампании, приносящие солидный доход как казне, так и отдельным сенаторам. Далее он предложил создать из всех слоев римского населения земельный комитет, который станет претворять закон в жизнь. Цезарь также растолковал, что все нынешние землевладельцы будут признаны собственниками без необходимости утомительного и долгого оформления документов. Ни одного человека не лишат земли принудительно. Вся лишняя земля будет куплена государством только в том случае, если владелец захочет ее продать. Расходы на покупку земли государство покроет за счет налогов и податей с побежденных Помпеем средиземноморских народов. Проведение закона не будет стоить Риму ни одного денария.
Познакомив сенаторов с законопроектом, Цезарь попросил их высказать замечания, пообещав, что внесет в документ разумные изменения. Сенаторы не нашли серьезных изъянов в предложении Цезаря, но не спешили одобрить законопроект, хотя он и сулил немалые выгоды. Сенаторы понимали, что если они примут предложение Цезаря, то его популярность в народе еще более возрастет. Раздались голоса, предлагавшие голосование отложить. Их поддержал Катон, разразившийся длинной речью, и вскоре стало понятно, что он намеревается говорить до конца заседания. Поступок Катона вывел Цезаря из себя: нобилитет отвергает лучший земельный закон в римской истории только лишь для того, чтобы сохранить неразумное статус-кво. Разгневанный Цезарь повелел одному из ликторов силой препроводить Катона в тюрьму. Как консул он имел право так поступить, но он явно погорячился. Воспользовавшись оплошностью Цезаря, оптиматы из солидарности демонстративно направились вместе с Катоном в тюрьму. Даже умеренные сенаторы возмутились беспрецедентным нарушением протокола и покинули заседание. Когда Цезарь спросил Марка Петрея, почему он уходит, тот ответил: «Я лучше посижу с Катоном в тюрьме, чем останусь с тобой».
Осознав свой просчет, Цезарь приказал Катона освободить — сделать из него мученика он хотел меньше всего. И все же Цезарь извлек и пользу из неудачной попытки провести законопроект о земле в сенате. Он сообщил сенаторам, что раз они не хотят с ним сотрудничать, то теперь он станет обсуждать свое предложение напрямую с римским народом.
На народном собрании Цезарь рассказал о своем законопроекте, а потом попросил высказаться Бибула, но тот лишь скупо проговорил, что не намечает нововведений в текущем году. Тогда Цезарь обратился к собравшимся, чтобы те принудили Бибула одобрить законопроект. «Закон не принять, — крикнул Цезарь, — если Бибул его не одобрит». Собравшиеся Бибула не убедили. «Закон не пройдет, даже если вы все за его принятие», — в сердцах сказал он и покинул собрание.
Тогда Цезарь попросил Помпея и Красса высказать свое мнение о законе. Они поднялись на ораторскую трибуну и встали с Цезарем рядом. Помпей был особенно заинтересован в законе, предоставлявшем землю его заслуженным ветеранам, и потому объявил собравшимся, что он станет с мечом в руках защищать реформиста Цезаря от нападок обструкционистов-сенаторов. Толпа, в которой было немало людей, воевавших под началом знаменитого полководца, ответила восторженным ревом. Красс поддержал Цезаря и Помпея. На народном собрании присутствовал и Катон, который внезапно уразумел, что Цезарь под носом у оптиматов создал беспрецедентный союз, объединившись с двумя наиболее могущественными людьми, поддержка которых сведет на нет усилия изобразить Цезаря опасным и достойным порицания человеком, собравшимся подорвать устои Римского государства. Цезарь стал лидером влиятельной группы, которую поддерживает народ, и без того его отличавший.
Когда оптиматы пришли к тягостной мысли, что вопиющий триумвират, создание которого они непростительно проморгали, может провести любые законы, они предприняли ответные меры, возложив их осуществление на Бибула. Одной из обязанностей консула являлось установление праздничных дней, о чем население извещалось заранее. В такие дни народные собрания не проводились. Так вот, Бибул намеревался во всеуслышание объявить праздничными все дни до конца года и тем самым лишить триумвират легальной возможности проводить подготовленные законы в народном собрании.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Мария Михайловна Левис (1890–1991), родившаяся в интеллигентной еврейской семье в Петербурге, получившая историческое образование на Бестужевских курсах, — свидетельница и участница многих потрясений и событий XX века: от Первой русской революции 1905 года до репрессий 1930-х годов и блокады Ленинграда. Однако «необычайная эпоха», как назвала ее сама Мария Михайловна, — не только войны и, пожалуй, не столько они, сколько мир, а с ним путешествия, дружбы, встречи с теми, чьи имена сегодня хорошо известны (Г.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.