Юлианна, или Игра в киднеппинг - [17]

– Поблагодари его от меня за Михрютку.

– Охотно. Но прошу заметить, идею направить Михрютку к нам в домовые подал ему я в связи с угрозой появления в нашем богопротивном доме богомольной девицы Анны Мишиной. Михрютка долгие годы жил в Исаакиевском соборе и считается специалистом по религиозным проблемам.

– Так этот колченогий паучишка еще и специалист по проблемам религии? Ишь ты, какой проказник. – Жанна протянула руку, чтобы погладить Михрютку.

– Осторожно, Жанна, – предупредил Жан, – когти у него ядовитые.

– Он правду говорит, хозяйка. Я могу цапнуть совершенно машинально, – с некоторой долей смущения признался Михрютка.

– Спасибо, что предупредил. А яд – смертельный?

– Нет. Царапина, нарыв – и через неделю все заживет.

– Жаль. Был бы смертельный – можно было бы с пользой для дела употребить.

– Ну, если в еду наплевать, то можно и со смертельным исходом…

– Жанна! Прежде чем угробить Мишина, позаботься о законном браке и завещании! Не хватало нам с тобой опять в какой-нибудь двух или трехкомнатной трущобе оказаться: мы только-только так уютненько устроились. Вспомни, сколько тебе лет!

– Двадцать семь.

– Из них тридцать пять мы с тобой неразлучны. И в который раз повторяется одно и то же: вместо того, чтобы сотворить одно большое запланированное зло, ты отвлекаешься на бесчисленные мелкие женские злодейства. Ты же собиралась, помнится, сначала выйти замуж за Мишина, потом овдоветь и открыть на мишинские капиталы колдовской лицей для девочек. Юлька по этому плану должна стать твоей первой ученицей – для рекламы и чтобы не делить наследство. А теперь ты совершенно непоследовательно хочешь ее отравить! Так ведь и проиграть можно, Жанна.

– Жанчик, кончай меня воспитывать! Я вовсе не отказываюсь от наших планов, я просто хочу их немного подкорректировать… О, вот она, легка на помине. Ребятки, все! Кончаем посиделки! Юлька из бассейна вернулась. Можете оставаться, но только придется вам дематериализоваться.

– Сидеть тут и слушать, как вы обсуждаете духи и помаду? Уволь, Жанна. Мы с Михрюткой лучше спустимся вниз: там наши ребята с охраной в карты играют.

– Что-о? Бесы являются охранникам в своем виде, чтобы в картишки с ними перекинуться?

– Ну что ты, Жанна! Эти охранники – простые парни, куда им бесов лицезреть! Это ребята наши так развлекаются: каждый выбирает себе охранника, садится ему на шею и подсказывает карточные ходы. Иногда такая крутая игра идет, что казино не надо!

– Ах, вон оно как! Забавно. Надо будет как-нибудь к вашей игре присоединиться. Ладно, друзья, брысь отсюда: я слышу, Юлька уже поднимается.

Жан с Михрюткой послушно растворились в воздухе.

В ту же минуту в комнату без стука влетела рыжеволосая девочка-подросток в шортиках и маечке. Это была Юлия Мишина собственной персоной.

За ней резво прыгал зеленый бесенок с длинными ногами коленками назад. Спереди был похож на кузнечика-переростка с глупой круглой головой и двумя тонкими длинными рогами, а позади имел скорпионий хвост, свернутый крючком.

– Жанна, привет! – крикнула с порога девчонка. – А чем это у тебя тут так странно пахнет?

– Индийскими курительными палочками.

– А по-моему, чем-то таким, как на лабораторных занятиях по химии…

– Серой, что ли?

– Я не знаю, как пахнет сера, но пахнет противно. Можно с тобой посидеть?

– Конечно, зайка.

– Фу, как я устала! – сказала Юлька, заваливаясь на диван, где только что до нее сидел Жан. – И замерзла!

– Зачем же ты так долго плавала в бассейне, что даже устала и замерзла? – спросила Жанна и добавила раздумчиво: – У тебя могли начаться судороги в ногах. Так и утонуть недолго.

– Да мы плавали-то всего полчасика! Это мы в кафешке потом долго оттягивались. Сидели в одних купальниках, ели мороженое и пили сок, а все мальчишки на нас смотрели.

– Уверена, что так оно и было.

– У тебя новая помада?

– Угу, – сказала Жанна, подкрашивая губы почти черной помадой.

– Жанна, дай попробовать твою помаду!

– Не дам.

– Почему-у?

– Потому что это негигиенично и неприлично – красить губы чужой помадой. Не забывай, Юленька, что я почти твоя мачеха и должна тебя воспитывать, учить хорошим манерам.

– Ну…

– Поэтому свою помаду я тебе не дам. Но если тебе, как я и предвидела, тоже нравится этот цвет, можешь накрасить губы своей собственной. Я же знаю, какая ты маленькая обезьянка, и поэтому помаду купила в двух экземплярах. Лови! – И Жанна кинула помаду Юльке, а та ее поймала с восторженным визгом.

– Жанна, ты не мачеха, ты – чудо! Вот пусть только папка попробует на тебе не жениться!

– Я думаю, на пару с тобой мы уж как-нибудь его уломаем.

– Конечно, уломаем! Слушай, Жанна, но чем это все-таки у тебя так воняет? Особенно тут, на диване. Ты что, какой-нибудь химией пятно с дивана сводила?

– Да нет… Ах, да, вспомнила! Утром я пролила на диван лекарство от бессонницы. Пересядь в кресло.

– Да ладно, я все равно к себе сейчас пойду: мне надо еще Гуле позвонить и рассказать, как мы в бассейн ходили. Гулю бабушка сегодня с нами не пустила, заставила математикой заниматься. Нужна ей эта математика! Сидит, бедняжка, зарывшись в книжки, и шоколадом с тоски объедается. Бассейн при ее полноте гораздо полезней учебников, правда?