Юлианна, или Игра в «Дочки-мачехи» - [73]

Гостям уже надоело любоваться чужими танцами, и они ринулись танцевать сами под заунывное пение мучимой бесами певицы, а сестры в сопровождении Александры поднялись на второй этаж и скрылись. Дмитрий Сергеевич постоял внизу, но танцевать больше не захотел и в зал не вернулся, а свернул от лестницы в другую сторону и прошел в темную библиотеку. Там он сел в кресло и глубоко задумался, подперев кулаком щеку. И сидел он так очень долго.

А в зале теперь танцевали уже все гости. Кроме тех, конечно, кому после ужина потребовалось зайти в туалет. Из туалета гости, все как один, возвращались, давясь от смеха. И все при этом они насмешливо, сочувственно, злорадно или соболезнующе поглядывали на Жанну.

Вскоре Жанна заметила, что с гостями происходит что-то странное, и никак не могла понять, почему, взглядывая на нее, одни отводят глаза и кусают губы, а другие просто изнемогают от еле сдерживаемого смеха. Она недоумевала и нервничала все больше и больше. Ей захотелось немного передохнуть, принять успокоительное, и она поднялась в свои апартаменты.

— Жан, ты здесь?

Жан проявился: он лежал на ее кровати среди черных подушек.

— Ты знаешь, Жан, — сказала Жанна, сбрасывая туфли и присаживаясь рядом с ним, — что-то мне сегодня не по себе. Вроде бы все идет как надо — а радости нет. Даже какое-то нехорошее чувство появилось, будто предчувствие катастрофы.

— А чего ее предчувствовать, если она уже произошла.

— Что произошло?

— Катастрофа. Я тебе говорил, что надо было шить зеленое платье с черными змеями? — Говорил. Ты послушалась? — Нет. Вот теперь пожинай плоды своего упрямства.

— Ты считаешь, что платье надо было шить из зеленой парчи, а это платье — катастрофа? Ну, не знаю… Не уверена…

Жан отвернулся к стене.

Жанна поднялась и подошла к зеркалу.

— А по-моему, платье — люкс! Да нет, с платьем определенно все в порядке. Это просто у меня в душе какая-то тревога.

— Ну ты мне еще про свою бессмертную душу поговори! — проворчал Жан, отворачиваясь к стене.

Жанна глубоко задумалась.

— Хозяйка, а хозяйка! — раздался из угла мерзкий голосок Михрютки. — Ты бы спустилась вниз и заглянула в туалет для гостей.

— Это еще зачем? Что за ерунда?

— Загляни, загляни, хозяюшка! Там тебя хорошенький сюрпризик ждет!

Жанна пожала плечами, но все-таки пошла вниз.

— Зачем ты ее предупредил, придурок ты наш домашний? — спросил Михрютку Жан.

— Я не домашний, а домовой! — оскорбился Михрютка. — Ну и предупредил! А что такого? Или ты боишься, что она скандал устроит и все погубит окончательно?

— А ты что, еще не понял, что все и так уже погибло? Что в этом доме нам с тобой УЖЕ делать нечего?

— А хозяйке?

— А хозяйке — тем более. В этом доме скоро другая хозяйка появится.

— Бабушка?

— Девушка!

— Дедушка? Какой такой дедушка?

— Не ДЕДУШКА, а ДЕВУШКА, ослиная голова!

— Не ослиная, а кошачья… — поправил его Михрютка. — Что за девушка такая, откуда?

— Девушка по имени Санька-Встанька, дурак!

— Ну ни-че-го не понимаю! Дедушка, девушка, Ванька, Встанька… Ты скажи проще, а?

— А проще — выметаться нам пора отсюда, друг Михрютка!

— Вон оно как! А может, оно и к лучшему, Жан? Это же не дом, а просто церковь какая-то: утром молятся, за обедом молятся, вечером молятся… Иконы во всех комнатах висят зачем-то! Что мы с тобой, места себе получше не найдем, без икон и ладана? Вот на Бычьем острове новый комплекс построят, туда и приткнемся. А пока можно в Клубном доме квартирку с приличными хозяевами подыскать…

— Отстань, дурень! Тебе кроме теплого да вонючего угла ничего не надо. А у нас с Жанной такие планы были, такие грандиозные планы! Первая в России школа для девочек-ведьм! — И бес скорбно и глухо завыл, роняя зеленые слезы на черную постель. А потом поднял голову и с надеждой спросил:

— А может, еще не все потеряно?

Михрютка пожал колючими плечами, махнул Жану волосатой лапой и удалился: он забрался в дымоход, через него вылез на крышу, сел у трубы и, глядя на луну, тоже принялся тосковать да подвывать, параллельно строя планы переселения на новое место жительства.

А тем временем Жанна вошла в туалет для гостей. Вошла и обомлела. Так вот почему так веселились сегодня гости, вот над чем они так издевательски смеялись! На окне туалетной комнаты висели новые занавески — из той же самой парчи, из которой было сшито вечернее платье Жанны, но только глумливо «обратной» расцветки — не зеленые змеи на черном фоне, а черные на зеленом! И даже глаза у змеюк были из камешков, только не прозрачных, а красных. Но занавески — это еще что! В углу просторного туалета стояла стеклянная душевая кабина, и перед нею на синем мраморном полу лежал квадратный коврик — из той же ткани! Она перевела глаза и задохнулась от ярости: точно такой же коврик, но только полуовальный и с соответствующим вырезом, лежал перед… унитазом! И даже крышка на унитазе была аккуратно обтянута той же самой «змеиной» тканью! Потемнев лицом и глазами, Жанна подошла к унитазу, ухватилась за его крышку, взвыла, рванула — и вырвала крышку прямо с корнями, то есть с шурупами.

— Мерзкие девчонки, да я вас сейчас убью! — прорычала она и бросилась вон из туалета с крышкой от унитаза в руках. Она пронеслась мимо стоявших в коридоре гостей — те очень удивились и расступились перед нею, а увидев в руках Жанны оторванную крышку от унитаза, принялись смеяться уже не скрываясь. Некоторые прямо-таки давились от хохота. Жанна этот смех услышала и, как ошпаренная, выскочила в холл! По дороге она завернула к стойке с зонтами и выхватила один из них: по злополучной случайности зонт ей попался зеленый с черными клетками — как раз в тон унитазной крышке! Прыгая через две ступеньки, что-то рыча, тряся зонтом и крышкой, Жанна бросилась наверх — разить и убивать!