Югославская трагедия - [29]
Вдруг лодка покачнулась. Лера сделала резкое движение, на ее побледневшем лице отразился испуг.
— Слушай! — шепнула она.
Вместо легкой музыки, звучавшей из репродуктора в кленовой аллее, доносился теперь негромкий, но решительный, очень знакомый голос. Растерянно ловили мы непривычные уху слова: «Вероломно напали… фашисты… Бомбили Киев, Житомир, Минск…». В тревоге я глядел на девушку, и в ее глазах было подтверждение того, что сам сразу понял, почувствовал: война!
Я ушел на фронт. Под Белой Церковью мы, молодые солдаты, недавно еще готовившие себя к мирным профессиям, впервые увидели огромные немецкие танки. Они выползали из леса с оглушающим ревом, от их тяжелого хода гудела, дрожала земля… Я испытал все: горечь отступления, боль утраты товарищей и ощущение холода смерти, смотревшей мне в лицо. Но и в самые тяжелые дни, даже когда мы были отброшены к предгорьям Кавказа и меня, тяжело раненого, положили на операционный стол в медсанбате, я не терял уверенности, что ми? усилиями всего советского народа еще вернется.
Выйдя из тбилисского госпиталя, я окончил краткосрочные офицерские курсы и стал лейтенантом, командиром роты в 223-й стрелковой дивизии, которая формировалась в Баку. У меня появились новые друзья — азербайджанцы. С ними я и прошел боевой путь от Моздока до Днепра.
…Начался победный марш Красной Армии. Наступление развернулось на фронте в полторы тысячи километров от Владикавказа до Воронежа, а одновременно и на северо-западе: Ржев, Гжатск, Вязьма.
Наша дивизия гнала фашистов, хлебнувших уже волжской воды.
Немецкие танки, напугавшие меня у Белой Церкви, мы превращали теперь в груды железного обгорелого лома.
Удары Красной Армии сливались с борьбой партизан в оккупированных странах Европы в общий фронт борьбы против фашизма. Парторг батальона Энвер Джамиль не раз, бывало, в своих беседах с особым чувством рассказывал об успехах югославских партизан. Мы все восхищались их мужеством, стойкостью. Мечтали о встрече с ними.
Днепр я перешел коммунистом. Я не успел получить тогда кандидатской карточки, но в мое сознание прочно вошли слова Джамиля: «Путь наш еще долог… Тебя должно хватить на многое, на далекое…»
И все-таки не будь рядом со мной Иована, человека с ясной и чистой душой, я чувствовал бы себя сейчас более одиноким в этой чужой стороне. Но с ним я связан единством цели, и к ней мы идем плечо к плечу, сердце к сердцу. Это начало нашей большой боевой дружбы.
Иован, жадно ловя каждое мое слово, стоял у маленького оконца и, барабаня пальцами по зеленому стеклу, следил за косо летевшими хлопьями. Черные широкие брови его сошлись вместе, глаза блестели.
— Наши мысли полны отечеством, — отозвался он. — Я и ты думаем об одном.
И он тихонько запел:
Он смотрел на ели, уходящие по горному хребту под самые облака.
— Моя родина — Далмация! Я очень люблю ее. Она прекрасна. Но Сербия и Черногория, Хорватия и Македония нисколько не хуже ее. Всюду, куда б ни пришли, мы встретим товарищей. Везде у нас есть друзья! Я хочу, чтобы все наши народы жили, как братья и сестры в одной дружной семье, как живут народы в Советском Союзе. Я очень хочу этого, очень. Я знаю, рано ли, поздно ли, но так будет!
«Но почему же, — думал я, — Иован часто бывает удрученным, задумчиво-грустным, почему нервно ходит из угла в угол; отчего печаль звучит в его тихих песнях? Иногда в нем словно притухают силы, и в больших черных глазах его я вижу страх и замешательство».
Я пытался найти ответы на эти вопросы в дневниках Иована, которые он доверил мне. С трудом разбирая почерк, пропуская непонятные слова, я вчитывался в карандашные записи, которые касались только самого главного…
«…Идем по грязной дороге, она все больше теряется в зарослях, наконец, на рассвете совсем исчезает в них. Марсельеза! В старой песне воспеваем сегодняшних геройских повстанцев в Марселе. По последним известиям, немецкая артиллерия бьет по ним беспрерывно уже сутки, а они все держатся. Они держатся! Франция идет вместе с нами одним путем. Только бы предатели, вроде нашего Недича и Павелича, не столкнули ее с этого пути!».
«…В Секуличах нет никого из жителей. Все в концлагере. Многие убиты. Дома сожжены. Бродят одинокие дети. Это четники устроили «чистку села от коммунистов». Сколько наших друзей погибло! Мы чувствуем весь ужас войны. Безмерна наша ненависть к ее виновникам. Эту ненависть ничем невозможно заглушить… Сейчас мы особенно остро сознаем, как нам дорога наша партия. Все мысли, радости и желания связаны с нею. Мы для нее пожертвуем всем на свете. Мать, любимая девушка, дом и молодость — все это слилось для нас сейчас в одном слове — Компартия!»
«…Опять отступление. В душе рождается проклятое молчание и грусть. Когда же мы выберемся на широкую открытую дорогу и пойдем вперед без задержек? Когда осуществятся мечты и перед нашей страной откроются светлые перспективы?»
«…Идем вдоль ручейка, через лес. С трудом поднимаемся на гору. Все усилия нам кажутся сегодня не слишком тяжелыми. Не слишком! Братья-русские уже около Харькова».
Известный роман выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Леонида Максимовича Леонова «Скутаревский» проникнут драматизмом классовых столкновений, происходивших в нашей стране в конце 20-х — начале 30-х годов. Основа сюжета — идейное размежевание в среде старых ученых. Главный герой романа — профессор Скутаревский, энтузиаст науки, — ценой нелегких испытаний и личных потерь с честью выходит из сложного социально-психологического конфликта.
Герой повести Алмаз Шагидуллин приезжает из деревни на гигантскую стройку Каваз. О верности делу, которому отдают все силы Шагидуллин и его товарищи, о вхождении молодого человека в самостоятельную жизнь — вот о чем повествует в своем новом произведении красноярский поэт и прозаик Роман Солнцев.
Книга посвящена жизни и многолетней деятельности Почетного академика, дважды Героя Социалистического Труда Т.С.Мальцева. Богатая событиями биография выдающегося советского земледельца, огромный багаж теоретических и практических знаний, накопленных за долгие годы жизни, высокая морально-нравственная позиция и богатый духовный мир снискали всенародное глубокое уважение к этому замечательному человеку и большому труженику. В повести использованы многочисленные ранее не публиковавшиеся сведения и документы.
Владимир Поляков — известный автор сатирических комедий, комедийных фильмов и пьес для театров, автор многих спектаклей Театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина. Им написано множество юмористических и сатирических рассказов и фельетонов, вышедших в его книгах «День открытых сердец», «Я иду на свидание», «Семь этажей без лифта» и др. Для его рассказов характерно сочетание юмора, сатиры и лирики.Новая книга «Моя сто девяностая школа» не совсем обычна для Полякова: в ней лирико-юмористические рассказы переплетаются с воспоминаниями детства, героями рассказов являются его товарищи по школьной скамье, а местом действия — сто девяностая школа, ныне сорок седьмая школа Ленинграда.Книга изобилует веселыми ситуациями, достоверными приметами быстротекущего, изменчивого времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
