Югославия в XX веке. Очерки политической истории - [278]

. От встречи, а тем более соглашения с королем Тито уклонился, отделавшись лишь ни к чему не обязывавшей ссылкой на то, что не исключает возможность встречи в будущем. А объединения НКОЮ с эмигрантским правительством, чего хотел Шубашич, Тито тоже не исключил, но опять-таки отложил возможность такого шага лишь на будущее¹⁰¹.

Будучи по форме компромиссом, Висское соглашение Тито – Шубашича оказывалось на деле крупным успехом для новой Югославии. Поэтому оно вызвало недовольство Лондона, попытавшегося, в том числе и с участием Шубашича, добиться от НКОЮ пересмотра соглашения в сторону непосредственного компромисса Тито с королем и – при условии отстранения Михайловича – партнерства партизан с четниками¹⁰². На это были направлены и усилия Черчилля, когда во время посещения Италии он встретился 12–13 августа 1944 г. в Неаполе с Тито, который в это время прибыл туда для переговоров с командующим союзными силами на Средиземноморье генералом Вильсоном по вопросам расширения помощи партизанским силам и координации военных действий. Но британские попытки ревизии Висского соглашения не имели успеха. Единственное, чего удалось добиться Черчиллю от Тито во время их встречи, – это согласия публично заявить, что руководство народно-освободительного движения не ставит своей целью «установление коммунизма» в стране. Такой тезис был внесен в опубликованное заявление Тито от 17 августа по поводу заключенного в июне соглашения с Шубашичем¹⁰³.

Обнародование подобного тезиса было не больше, чем чисто тактическим жестом со стороны югославского коммунистического лидера. Но британский премьер-министр был вынужден довольствоваться хотя бы таким публичным заявлением Тито. Ибо в сложившейся к тому времени обстановке не видел иного выхода, кроме продолжения усилий по достижению какого-то компромисса между югославским королевским правительством и руководством новой Югославии. Помимо уже упоминавшейся уверенности Черчилля в значительном превосходстве партизанских сил над четниками и в том, что Михайлович скомпрометирован как пособник оккупантов, глава британского правительства не мог не принимать во внимание также другое: стремительно таяли виды на какое-либо военное вмешательство англичан, как и вообще западных союзников, в Югославии, а наоборот, возрастала возможность прихода туда советских войск.

Еще в мае 1944 г., перед лицом все более вероятной перспективы продвижения Красной Армии на Балканы и, соответственно, распространения советского контроля в странах полуострова, британское правительство попыталось хотя бы частично ограничить там заранее зону действий советских войск. С этой целью Москве было сделано предложение о разграничении сфер «инициативы» (или «ответственности») между СССР и Англией в предстоявших военных операциях на Балканах: к советской сфере была бы отнесена Румыния, а к британской – Греция. Лондон рассчитывал затем расширить проектируемое разграничение и на другие балканские страны, чтобы английская сфера охватила вместе с Грецией Югославию, а в обмен советская сфера – вместе с Румынией Болгарию. Москва ответила, что готова к разграничению «зон ответственности», однако обусловила его тем, чтобы это одобрили США. Между тем Вашингтон с подозрением относился к возможному англо-советскому сговору о фактических сферах влияния, и Черчиллю с большим трудом удалось убедить президента Рузвельта согласиться на предлагаемое разделение «зон ответственности», хотя бы на ближайший трехмесячный срок. Но, несмотря на американское согласие, советская сторона в переговорах по этому поводу с англичанами, тянувшихся в течение мая – июля 1944 г., продолжала ссылаться на сомнения Вашингтона. В результате, вопреки усилиям Лондона, весь вопрос о реализации британского плана фактически повис в воздухе¹⁰⁴.

Так как все еще недоступны относящиеся к этому документы из российских архивов, остается не совсем ясным, насколько советская ссылка на США была обусловлена нежеланием Кремля вступать в соглашение, вызывавшее американскую настороженность, а насколько данная ссылка была лишь предлогом, чтобы дипломатично уклониться от английского предложения. Но так или иначе, избранная Кремлем линия поведения позволяла ему не отвергать упомянутого предложения, а вместе с тем не связывать себя пока ограничениями относительно вступления советских войск в те или иные балканские страны. И в том числе в Югославию.

Это весьма заботило Лондон, опасавшийся подобного развития событий, которому он тогда не был в состоянии противостоять путем своего собственного быстрого и эффективного военного вмешательства на Балканах. Для такого вмешательства, в частности в Югославии, англичане в тот момент не располагали необходимыми весьма значительными силами, поскольку были заняты в масштабных военных операциях западных союзников как во Франции, где высадкой в Нормандии 6 июня 1944 г. был открыт «второй фронт», дополненный 15 августа крупной высадкой на французском средиземноморском побережье, так и в Италии, где союзные войска продвигались крайне медленно и с большим трудом ввиду сильнейшего сопротивления гитлеровцев. Британская озабоченность перспективами ситуации на Балканах, включая и Югославию, тем более усилилась, когда в начале августа 1944 г. англичане получили сведения о тайном прибытии советской военной миссии в район Греции, контролировавшийся партизанским движением, которое действовало под руководством греческой компартии. Это было воспринято Лондоном как знак фактического отказа Москвы от плана, предложенного британской стороной, и как свидетельство, наоборот, советского намерения осуществить вмешательство и в тех балканских странах, в отношении которых англичане проявляли особую заинтересованность