Югорские мотивы - [2]

«Комплектование Северо-Уральского управления шло в большей степени за счет москвичей и ленинградцев, – вспоминает бывший главный инженер предприятия Владимир Федорович Усенко. – С ними заключались контракты на два с половиной года. По этому поводу у нас в то время сложилась поговорка: „Приехали на три года. Первый год – привыкание, второй год – работа, последние полгода – ожидание окончания контракта“.

Что и говорить, ребята два с половиной года работали без отпусков, жили, как и мы, в стесненных условиях, в вагончиках, землянках. И только в 1973 году, когда в поселках начали строить жилье – деревянное, позже – кирпичное: школы, детские сады, люди начали оставаться, произошел перелом в сознании людей в их отношении к работе, да и к жизни на Севере».

Вот что рассказывает по этому поводу работница Пунгинского ЛПУ Евгения Александровна Бурда: «Мы приехали в Пунгу в 1965 году и жили первое время в поселке буровиков. Сначала – в вагончике, где одна кровать была нашей с мужем, вторая – наших знакомых, которые приняли нас. Потом мы вырыли себе отдельную землянку. Зимой в ней еще можно было жить, а вот весной-летом она наполнялась водой. Прибавьте сюда комаров да мошку, а еще работу, зачастую в две смены… Трудно было. Но мы этого не боялись, были молодыми, сильными, здоровыми. Да и гордились тем, что мы, газовики, даем Родине газ».

«Зима 1968-69 годов выдалась очень суровой. Морозы достигали 52–63 градусов. Оборудование на Пунгу возили тягачами на специально изготовленных санях по очень сложным „зимникам“, полозья „горели“, – вспоминает бывший главный бухгалтер „Тюментрансгаза“ В.И. Войцеховский. – И только весной удалось перебросить часть оборудования баржой. Люди трудились днем и ночью…»

К несчастью, в 1970 году тяжело заболел и вскоре ушел из жизни руководитель СУУМГ Павел Терентьевич Буряк.

В 1972 году прошла реорганизация СУУМГа в Тюменское управление магистральных газопроводов. Началось новое широкомасштабное продвижение системы газопроводов предприятия к месторождениям севера Тюменской области – Надым-Пур-Тазовскому региону. И 9 мая 1972 года, в День Победы, газ Медвежьего месторождения по газопроводу Медвежье – Надым – Пунга влился в общий поток «голубого золота» Сибири потребителям Урала.

«Гвозди бы делать из этих людей…»

«…Уже полным ходом шло строительство газопроводов Медвежье – Надым – Пунга, главной в нашей отрасли стройки. Решался вопрос начала эксплуатации газового месторождения Медвежье, – вспоминает бывший генеральный директор „Тюментрансгаза“ Евгений Николаевич Яковлев. – На всем 500-километровом отрезке трассы от нашего управления работала небольшая аварийно-ремонтная бригада во главе с начальником ЛЭС Казымского районного управления В.В Леневым. Сложная была обстановка: и начавшаяся рано весна, и почти полное отсутствие связи, и спешка строителей под давлением погоды и начальства. Все было».

Наступило 9 мая 1972 года. В пять часов утра я дал команду Леневу открыть кран на 377-м километре трассы. Этот день можно считать началом рождения системы магистральных газопроводов с месторождений севера Тюменской области (СРТО – Урал).

Не все, конечно, делалось абсолютно правильно, и сейчас, оглядываясь назад, видны эти просчеты. Но это было время, когда накапливался опыт прокладки газопроводов большого диаметра в районах многолетнемерзлых грунтов, в условиях бездорожья, сезонности строительства и высочайших объемов приема газа от промыслов и его транспорта в места потребления. В 1974 году тюменский газ поступил к потребителям центральных районов Европейской части страны. И в начале этого пути стоял коллектив «Газпром трансгаз Югорск».

По словам главного инженера В.Ф. Усенко: «В то время в Нижней Туре, Краснотурьинске и Ивделе работало по одному цеху с пятерочными агрегатами (ГТ-700-5), в Пелыме, Комсомольском и Пунге – с шестерочными (ГТ-6-750). На северном регионе в Белом Яре, Лонг-Югане и Надыме на первых двух нитках цехов еще не было, их только начинали строить. И при этом любая аварийная ситуация была связана с отключением газопровода, что автоматически приводило к сокращению подачи газа потребителям на 15–20 миллионов кубометров в сутки. Вопрос ликвидации аварии в кратчайшие сроки был огромной важности и находился под контролем министра.

День 20 января 1973 года мне запомнился навсегда. В это время работал только один газопровод – Медвежье – Надым – Пунга-1 – и шло строительство второй нитки. На отрезке Белый Яр – Пунга уже работало по одному компрессорному цеху, в Комсомольском подходило к завершению строительство второго цеха. И вот 20 января произошел разрыв труб газопровода между поселками Белым Яром и Пунга. А в это время в течение суток температура воздуха опустилась с двадцати до шестидесяти градусов мороза. Мы вместе с начальниками отделов В.В. Овсиенко и Н.С. Юнусовым вылетели на место аварии.

Задача нашей аварийно-ремонтной бригады состояла в том, чтобы вырезать разорванные трубы и смонтировать новые. Мы тогда впервые столкнулись с проблемой, что при таком морозе газообразный пропан из баллонов не выходил, а еле-еле тек, и эти баллоны постоянно приходилось согревать в кабине машины. Потом их быстро выносили и подключали. Удавалось произвести рез в пять-десять сантиметров, и снова надо было нести баллоны в машину. Все шесть трубоукладчиков не выдержали работы при такой температуре – остановились, а люди работали.