Юго-западный ветер - [6]

Свидетельство Ольги могло бы убедить комиссара в том, что рассказанная Габриэлом история правдива, хотя ему трудно было себе представить эту девушку в полицейском участке. Она всегда представлялась ему хрупкой и неустойчивой, чем-то напоминая фигурку канатоходца на тонкой проволоке. Не физически — физически Ольга, напротив, была вполне крепкой, и ее нынешняя болезнь ни о чем не говорила. Но в эмоциональном смысле, как ему казалось, она всегда балансировала на этой натянутой проволоке. Судя по тому, как неуверенно она держалась с людьми, посещение полиции для нее будет нелегким испытанием. Свести Ольгу с Эспинозой можно только, если бы удалось назначить встречу где-то вне стен участка.

Тогда, в баре, они встретились не на службе едва ли не впервые, да и то Ольга пришла не ради него, а ради другого их сотрудника. И в офисе он встречал ее гораздо реже, чем ему бы хотелось. Они работали в разных отделах: он — в техническом, она — в административном. Хотя Ольга пришла в фирму уже более года назад, но общались они так редко, что ни о какой дружбе между ними и речи быть не могло. И до сегодняшнего дня он никогда ей не звонил.

— Тебе нужно было с кем-то поговорить, сынок?

Голос матери, приглушенный телевизионной передачей, настиг Габриэла на пороге ванной.

— Да так, ничего особенного, мам, если не считать того, что мне предстоит кого-то убить, — пробормотал он.

— Что ты говоришь, мой родной? Я не слышу!

— Ничего, мама.

Никто из присутствовавших на той вечеринке не придал особого значения словам экстрасенса. Или, по крайней мере, никто позже не возвращался к этому вопросу. Похоже, все списали эту выходку на невоспитанность или склонность к шуткам дурного тона. Габриэл, однако, смотрел на дело иначе. Для него, по сути, не играло особой роли то, было ли то пророчество истинным или ложным. Важно лишь, что оно оказало на него сильнейшее воздействие. Миновал первый шок, но предсказание в буквальном смысле слова застряло у него в голове. И теперь, когда до следующего дня рождения осталось менее двух месяцев, оно овладело им полностью, властвовало над его душой и телом. С ним он засыпал и с ним же просыпался. Последние два месяца оно присутствовало подспудно во всех его разговорах, омрачало мысли и загрязняло чувства. Габриэл не слишком боялся сойти с ума, так как, по его собственному мнению, нечто подобное с ним уже случилось. Пугало его по-настоящему лишь полное нервное истощение. Мать, разумеется, заметила, что с ним творится неладное, но ей никогда не догадаться, в чем дело. Скорее всего, она подозревает, что у него — несчастная любовь, а потому с удвоенным жаром будет молить Бога, чтобы наставил ее сына на путь истинный. Вечерами воображение Габриэла разыгрывалось сильней, и ему становилось действительно страшно, но, к счастью, это не повлияло на его способность засыпать, и он радовался, что хотя бы его сны пока не затронуты предсказанием.

Хотя Ольга еще не совсем оправилась от простуды, она пошла на следующий день на работу, гадая по пути про себя, что мог означать неожиданный звонок Габриэла. Голос его звучал так, будто он сам нуждался в утешении и ободрении и болен был он, а не она. В вагоне метро было не протолкнуться, что не улучшило ее самочувствия. Она не смогла найти свободного места, чтобы присесть, и, кроме того, страдала от жары, поскольку перед выходом надела на себя много лишнего, боясь опять подхватить простуду. Ольга жила в пригороде, в Тижуке, а работала в районе Копакабаны, что означало долгие ежедневные поездки в город и обратно. Иногда она и Габриэл, который садился в Катете, случайно встречались в поезде метро. Это бывало редко, но девушка заметила, что он, судя по всему, рад был этим встречам. На станции «Урагуайана», в центре, поезда извергали пассажиров наружу, как сборочный конвейер выбрасывает готовую продукцию. Ольге удалось наконец найти свободное место у окна. Когда поезд остановился в Катете, она внимательно оглядела платформу. Но никого, похожего на Габриэла, видно не было. Всю оставшуюся дорогу до Копакабаны она не переставала думать о висевшем на нем проклятии. Наверняка он звонил ей по этой причине.

Станция метро «Копакабана» находилась в нескольких кварталах от их офиса. Зимой в Рио-де-Жанейро пройти это расстояние было нетрудно. Да и независимо от погоды Ольга любила прогуляться и посмотреть по дороге, что носят здешние женщины, хотя знала, что Сул вовсе не самый фешенебельный район, а также понимала, что сама не может позволить себе одеваться в дорогих магазинах. Она не считала себя хорошенькой, хотя, случалось, ловила на себе мимолетные взгляды и сознавала, что черные волосы, хорошее сложение и изящная фигура могут привлекать внимание мужчин.

Офис, где они работали, был маленьким, но пытался, хотя бы во внешнем оформлении, подражать американским фирмам: один большой зал, разделенный на сектора-закутки, в каждом из которых ютилось от трех до пяти человек. Здесь с первого взгляда было видно, все ли на местах. Габриэла еще не было. Обычно он приходил одним из первых, и Ольга привыкла к его ежеутреннему приветствию — он махал ей рукой и улыбался из того закутка, который именовал своей «конюшней». В их фирме работало всего около тридцати служащих, и казалось, что это совсем немного, покуда все дружно не устремлялись к кофеварке или в туалет, который находился в дальнем конце зала.