Югана - [14]

– Неприятная беседа у вас получилась с Иткаром? – полюбопытствовал следователь.

– Нет, разговор у нас был приятный и деловой, но я, дурак, не послушал тогда Иткара, да вдобавок обидел его. Короче говоря, он попросил меня отойти в сторонку и поговорить, чтобы никто не помешал. Отправились мы с ним на берег Лурь-Ёгана. Иткар без лишних слов начал брать медведя на рогатину:

– Нефть маленько тут есть. Но ты ни одной капли не возьмешь. В верхнем интервале проходки, в четырехстах или пятистах метрах, от нуля, случится на буровой авария…

– И что же, сбылось предсказание Иткара?

– Об этом-то и хочется мне сказать вам, Григорий Владимирович. Я, конечно, тогда удивился, и невольно у меня вырвалось, что в пророках и шаманах, мол, не нуждаюсь. Он посмотрел на меня, как на первоклассника, и, покачав головой, пояснил: «Ты – геолог и должен знать простую азбуку: вечная мерзлота Сибири хитра и коварна, родилась она более ста пятидесяти миллионов лет назад и лежит, дремлет спокойно вот тут, у нас под ногами. А толща ее залегания поболее пятисот метров, я тебе уже говорил об этом, и ты должен понять как специалист…»

– Да, это любопытно, – тихо сказал Григорий.

– И посоветовал мне тогда Иткар: «Ты подскажи своему начальству – скважину, пройденную в мерзлоте, необходимо обуздать обсадными трубами, иначе ствол скважины обрыхлеет и заглушит все на свете. Не спешите с проходкой этой скважины. Делайте все неторопливо и обдуманно. Разумная медлительность окупится большой экономией. Спешка, ради метража, погубит скважину…»

– Откуда в наших краях мерзлота? – удивился Григорий Тарханов.

– Вот-вот, и я тогда ляпнул Иткару: откуда и какая мерзлота? А он мне пояснил: «Еще в тридцать девятом году сейсморазведчики столкнулись с подобным проявлением мерзлоты, и эта мерзлота давала на сейсмолентах большие помехи. В наше время только тупоголовые геологи могут считать, что мерзлота вносит в сейсмические наблюдения незначительные помехи и не искажает представления об изучаемой площади».

– И он все изложил на бумаге, дал схему, разрез пластов? – спросил следователь, а думал о другом: ему хотелось знать, остались ли у этого геолога бумаги, исписанные рукой Иткара. Если этот Иткар есть Илья Кучумов, то почерк его Григорий хорошо знает.

– Да, Иткар обстоятельно все изложил на бумаге, схематично. Но я, дурак, и сейчас не могу простить себе: на прощание отдал ему эту бумагу и еще сказал: «В геологии я не новичок. Обойдусь без консультантов-предсказателей».

– И что же, сбылось предсказание Иткара?

– Сбылось, да еще как… Скважина с горем пополам была пробурена на тысячу метров, и после этого начало твориться что-то неладное: почувствовался прихват инструмента… А тут, в ночную смену, еще чище фокус получился: колонну смяло. Вот тут и пришлось запевать матушку-репку – колонну труб захватил «мертвый капкан».

Геолог помолчал, затем, поднявшись с раскладушки, подошел к окну, открыл форточку, закурил и продолжил свой рассказ:

– Если у нас, на буровой, случилась капитальная авария, то у наших соседей на Северо-Вас-Юганской площади получился смех и грех. Там трубы, спущенные на глубину для испытания скважины, вдруг намертво примерзли! И все это несмотря на летнюю жару. Томские геологи тогда на это никакого внимания не обратили…

– Так и осталась неизученной эта загадочная мерзлота Томского Приобья?

– Да нет, кое-что уже прояснилось. Создана при томском институте комплексная мерзлотная лаборатория; уехал наш геолог изучать опыт нефтяников Канады. А там, в подобных условиях, с какими пришлось столкнуться нам, успешно ведется бурение скважин и добыча нефти. Вот, собственно, и все. Теперь можно спать, а то я вас совсем заговорил, замучил своим рассказом.

– Нет-нет, Матвей Борисович! Так кто же такой Иткар, какую роль сыграл он в вашей геологической судьбе?

– Долго об этом рассказывать. Но именно с той скважины, о которой я вам рассказал, началось мое мучение, поиск, споры с большим начальством… А кончилось тем, что я защитил диссертацию: «Островная мерзлота Южного Приобья». Эх, если бы разыскать Иткара…

На тумбочке, рядом с койкой, затарахтел телефон. Не вставая с кровати, Григорий Тарханов протянул руку, взял телефонную трубку.

– Да, я… Что? Молодец ты, Леонид Викторович!

Я предчувствовал, что это не простой наконечник поющей стрелы… Видимо, такие стрелы использовались при каких-то обрядах. Вот что еще, тут со мной в номере геолог, ученый, Матвей Борисович… Он рассказал любопытную историю о загадочном геологе, по имени Иткар…

По телефону Тарханов пересказал бывшему археологу содержание беседы, и тот, в свою очередь, принялся рассказывать все, что ему было известно об Иткаре.

Матвей Борисович, скрестив руки на груди, ждал с нетерпением конца телефонного разговора.

– Ну и как? Что-то определенное сказал ваш товарищ?

– Да, конечно. Иткар Князев – это второе имя и фамилия Ильи Кучумова, бывшего главного геолога Улангаевской нефтеразведки. Сейчас Иткар работает в Сургутском районе, кажется, в Нефтеюганской экспедиции.

Геолог привстал, обрадованно проговорил:

– А я все время считал, что это ученый-геолог умышленно отбился от своей экспедиции.