Юг в огне - [198]

Семаков и Виктор посланы на вокзал выяснить положение. По слухам, там уже вторые сутки стоит состав из Новочеркасска с золотом Донского правительства. Возникла идея — нельзя ли захватить это золото или во всяком случае, если к этому представится возможность, задержать состав до прихода Красной Армии.

— Иван Гаврилович, — воскликнул Виктор. — Да брось ты эту брехливую газету! Что ты нашел в ней хорошего?

— Нет, постой, постой, крестник, — продолжая на ходу просматривать газету, сказал Семаков. — Тут есть любопытные вещи… Вот, например, послушай!

Они остановились. Семаков стал читать:

«Пролежав более месяца в лазарете, не видел за это время улиц города. Теперь я выздоравливаю, можно выходить гулять, но во время боя с красными я лишился брюк и сапог. Не имею возможности их приобрести и получить помощь от родных, так как они в Киеве. Я покорнейше прошу добросердечных людей откликнуться и пожертвовать мне брюки и сапоги. Хочется ведь и мне попраздновать светлое Рождество Христово.

Прапорщик Р у д а к о в».

— Вот так вояка! — рассмеялся Семаков. — Так навоевался, что растерял портки и сапоги…

Виктор даже не улыбнулся шутке своего друга. Он был под впечатлением, которое произвело на него сообщение Васи Колчанова о смерти Марины.

«Нет!.. Нет!.. — с горечью подумал он. — Не верю!.. Неужели я не увижу ее больше?»

Переживая свое горе, Виктор похудел, в глазах затаилась печаль.

Семаков пристально посмотрел на юношу.

— Нет, крестник, так никуда не годится, — покачал он укоризненно головой. — Надо взять себя в руки. Так распускаться большевику не годится.

Виктор молчал.

…На вокзале лихорадочная суета. Ошалело мечутся по перрону люди с узлами, чемоданами, торопясь сесть в отходящие на юг поезда. У вагонов крики, давка, ругань, плач…

— Удирают, сволочи! — усмехнулся Семаков. — Почуяли…

Рассовывая листовки в карманы, узлы и корзины толпящихся на платформе пассажиров, Виктор и Семаков скоро разыскали то, что им было надо. На четвертом пути стоял состав из пяти вагонов: одного классного и четырех товарных. Состав плотным кольцом окружала атаманская гвардия в серых папахах с голубыми верхами.

Еще издали Семаков и Виктор увидели, что один вагон опечатан несколькими сургучными печатями и свинцовыми пломбами.

— Правильные слухи, — прошептал Семаков. — Золото… А ну-ка, давай пройдем…

Они хотели пройти мимо состава по платформе, но молодой есаул, грозно закричал:

— А ну, ну проваливайте!.. Здесь нельзя расхаживать!..

Они отошли на порядочное расстояние от состава и стали тихо рассуждать между собой.

— Этот состав, конечно, — сказал Семаков. — Но как его захватить?

— Пойти на риск, — прошептал Виктор. — Ночью собрать человек тридцать подпольщиков и окружить состав… Тут, я думаю, атаманцев человек пятьдесят, не больше…

— Нет, человек сто, наверно…

— Возможно, и сто.

Они замолкли и оба стали изучать место, где стоял состав с золотом.

— Кажется, зря мы стараемся, — сказал Семаков.

— Почему?

— А вон, видишь, садятся… Сейчас поедут.

И, действительно, атаманцы торопливо посадились в вагоны и, не отходя от дверей теплушек, зорко наблюдали за опечатанным вагоном. Паровоз без свистка медленно потащил состав.

Семаков и Виктор переглянулись и молча пошли.

* * *

В конце декабря морозы спали, стояла приятная погода. С синего звездного неба падали крупные хлопья снега. При свете фонарей они отливали золотом и, казалось, как в сказке, все вокруг — и небо и земля — было заполнено играющими звездами…

Город праздновал Рождество. Сквозь ярко освещенные окна видны вальсирующие пары. В ресторанах и барах — веселье. Звенели бокалы, произносились тосты в честь победы белой армии, рекой лилось шампанское.

Походив по улицам, насмотревшись на пьяное веселье, Виктор вернулся на свою новую квартиру. Делать было нечего, читать не хотелось, и он лег спать, но долго не мог уснуть. Из головы не выходил образ Марины… Потом Виктор уснул.

В полночь его разбудили. В комнату вошел радостно возбужденный Семаков.

— Вставай, крестник!.. Пойдем праздновать Рождество.

— Что случилось, Иван Гаврилович? — приподнялся Виктор, не понимая еще причин его радости.

— А ты одевайся, скорей, тогда узнаешь. Где твоя винтовка?

— В сарае, в дровах.

— Захватывай.

Виктор быстро оделся, сунул в карман револьвер, сбегал в сарай за винтовкой. Он догадывался: видно, красные подходят к Ростову.

Они вышли на улицу. Семаков на ремне нес винтовку. Снег перестал. Стояла тихая лунная ночь. Где-то на окраине Нахичевани злобно лаяли собаки и похлопывали выстрелы.

— Уже? — спросил Виктор.

— Уже-то уже, — весело сказал Семаков. — Но самое интересное ты проспал… Красная Армия уже побывала в Ростове!

— Что ты, Иван Гаврилович!

— Верное слово, побывала, — повторил Семаков. — Правда, пока что лишь разъезды… Город-то весь пьяный, никто его не защищает… Сколько пьяных офицеров повыловили — страсть…

— Что ты мне говоришь, Иван Гаврилович, я же весь вечер бродил по улицам и никого не видел…

— Так ты где ходил?.. Тут вот, наверно, в центре?.. А они ездили по Нахичевани… Вот только сейчас белогвардейцы опомнились и стали оказывать сопротивление. Слышишь, постреливают? Это бой начался… Сейчас мы нашу организацию собираем, в тыл белым ударим… А нам с тобой другое дело поручено… Пошли!