Юг в огне - [181]

— Написали? — спросил Буденный, не отрываясь от бинокля.

— Написал.

— Читайте!

Зотов прочитал.

— Правильно! — сказал Буденный. — Давайте подпишу и посылайте, живо!

— Ординарцы, ко мне! — крикнул Зотов.

Ординарцы, в том числе и Фома, подскакали к Зотову.

— Этот пакет — в шестую, — приказал он одному ординарцу. — Этот — в одиннадцатую, — подал пакет он второму. — А ты. Котов, езжай к Городовикову. Да сейчас же возвращайтесь.

— Ай да молодцы! — вдруг весело закричал Буденный, смотря в бинокль. — Смотрите, Степан Андреевич, наши в атаку пошли! Смотрите, Дундич!

Зотов, Дундич, Лемешко и все остальные, у кого были бинокли, посмотрели, куда указывал Буденный.

По всему полю, от края до края, изгибаясь полукружием, как штормовая волна, пенясь взблесками шашек, стремительно текла конная лава четвертой кавдивизии. Порывы ветра доносили до кургана многоголосый крик:

— А-а-а! О-о-о!..

Буденный взволнованно смотрел на мчавшихся конников.

— За мной! — крикнул он вдруг, пришпоривая Казбека.

— Куда, Семен Михайлович? — перекрикивая вой ветра, спросил Зотов, едва поспевая за мчавшимся комкором.

— На Суковкино, — указал Буденный на маячившую вдали станцию.

— Так она еще не взята.

— Когда доедем, уже будет взята, — сказал Буденный.

Комкор был прав. К вечеру станция Суковкино была захвачена красными конниками. Причем так неожиданно и стремительно, что многие белогвардейцы, находившиеся там, даже и не знали об этом.

Когда Буденный в сопровождении Зотова, Дундича, адъютанта и ординарцев подъехал к слабо освещенной керосиновыми фонарями станции, то оказалось, что весь вокзал был забит спавшими белогвардейцами.

— Обезоружить! — приказал Буденный, слезая с лошади.

— Есть обезоружить, товарищ комкор, — отозвался Дундич. — Пошли, друзья, — сказал он Фоме и другим ординарцам.

Ординарцы привязали лошадей к палисаднику и, взводя винтовки, направились за Дундичем в вокзал.

Буденный прошелся по платформе и, увидев над одной из дверей табличку с надписью: «военный комендант», шагнул к двери, на всякий случай вытащив из кобуры револьвер. Зотов рванул дверь. Буденный заглянул в нее.

При тусклом свете маленькой чадившей лампы сонный телеграфист лениво выстукивал ключом. Молодой казачий сотник, закинув голову на спинку деревянного диванчика, сладко всхрапывал.

— Отойди от аппарата! — негромко сказал Буденный телеграфисту. Телеграфист, выпучив глаза, уставился на Буденного.

— Я… я… — пролепетал он.

— Не бойся. Тебя никто не тронет.

Телеграфист со страхом поглядывал на входивших в комнату вооруженных людей.

Проснувшийся сотник ошалело смотрел на Буденного и его спутников, не понимая, что это происходит.

— Что такое? — рявкнул он, вскакивая. — Кто разрешил?.. Вон отсюда!..

Зотов сунул ему под нос дуло нагана. Сотник, поперхнувшись от неожиданности, побелев, снова грохнулся на диван.

— Подождите, Степан Андреевич, — сказал Буденный. — Не трогайте его. Я с ним поговорю.

— Встань! — сердито прикрикнул Зотов на казачьего офицера. — Перед тобой ведь сам командир корпуса товарищ Буденный.

Трясясь как в лихорадке, сотник вскочил с дивана и вытянулся в струнку перед Буденным.

— Молодец! — засмеялся Буденный. — Знаете службу. Слушайте, сотник, я гарантирую вам жизнь, если вы откровенно, без утайки, будете отвечать на мои вопросы.

— Постараюсь… господин… командир, — козырнул офицер. — Я со всей душой, потому что… мой отец пролетарий…

— Кто же он? — поинтересовался Буденный.

— Машинист паровоза.

— Вы, сын рабочего, служите его врагам? — укоризненно спросил Буденный.

Офицер, опустив голову, молчал.

— Хорошо, мы с вами об этом еще поговорим. Сейчас же давайте мне все ленты последних разговоров по линии… Живо!

Телеграфист взглянул на офицера. Тот кивнул головой:

— Давай!

Телеграфист подал Буденному депеши и ленты.

— Читайте! — приказал ему Буденный. — Только не врать! Если замечу соврете, сейчас же накажу.

— Что вы! Никогда этого не позволю.

Телеграфист стал читать ленты. Буденный внимательно его слушал, делая записи в своем блокноте.

Вбежал раскрасневшийся, взволнованный Дундич.

— Товарищ комкор! — весело вскричал он. — Белогвардейский бронепоезд захвачен!

— Кто захватил?

— Я и ваши ординарцы.

— Молодцы! — похвалил Буденный.

Прискакал ординарец с донесением от Тимошенко. Тимошенко сообщал, что с бригадой стоит на подступах к Касторной.

— Напишите, Степан Андреевич, — сказал Буденный, — чтобы он до моих указаний не предпринимал никаких действий.

— Есть написать, — отозвался тот.

Распахнулась дверь, в комнату вошли заметенные снегом Городовиков с Прохором.

— Как дела? — спросил у них Буденный.

— Дела веселые, Семен Михайлович, — развязывая башлык и отряхиваясь от снега, сказал Городовиков. — Много пленных захватили… Спали, гады, без порток.

— Где твоя дивизия?

— Размещается по квартирам, замерзли все…

— Посты расставил вокруг станции?

— И посты расставлены, и разъезды ездят.

— Так вы, сотник, говорите, что в Касторной находится четыре бронепоезда? — снова возобновил Буденный допрос пленного коменданта станции.

— Так точно, четыре бронепоезда, — отчеканивал стоявший навытяжку белогвардейский офицер.

— Так-так, — что-то обдумывал Буденный. — Значит, четыре. А связь со штабом генерала Постовского действует?