Юдифь и олигофрен - [46]

Претерпев смерть и воскрешение, маленькое зерно становится большим деревом, а небеса, которые до поры не ощущаемые и как бы не существующие, превращаются в видимый и обитаемый мир. Знание о существовании иной незримой реальности названо верой: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11:1).

Перед лицом грядущего необходимо обратиться, стать малым и ничтожным, чтобы в ином мире обрести величие и силу. В потусторонней жизни нищие обретают благодать, а богатые — наказание, как в притче о нищем Лазаре, ибо подобно царство небесное скрытому сокровищу, которое «человек утаил, и от радости о нем идет и продает все, что имеет» (Мат. 13:44).

Благочестивый юноша не смог даже ради вечной жизни отречься от самого большого имения — веры отцов. Тогда, посмотрев вокруг, вероятно на весь народ, Иисус сказал: «Как трудно надеющимся на богатство войти в царство божие! Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царство божие. Они же чрезвычайно изумлялись и говорили между собою: кто же может спастись?» (Мар. 10:24).

Ученики ужаснулись, что в канун катастрофы напрасны вера и упование. Они думают о тщетности своих жертв, но учитель указывает верный путь: «Многие же будут первые — последними, и последние — первыми».

В притче о плевелах дан принцип изменения космоса. В начале творения существуют две противоположности: сын человеческий сеет доброе семя, а его враг — плевелы. В процессе развития мира они смешаны и неразрывны. И только в момент жатвы происходит новое разделение: пшеница закрывается в житницу, а плевелы сжигаются. Но ведь погубить — означает посеять: «Если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Ио. 12:24). Следовательно, для нового творения плевелы — доброе семя, а пшеница — плевелы.

Все кажущиеся противоречия Нового Завета устраняются, если помнить, что речь идет о двух противостоящих мирах, породивших новую реальность, где «нет ни эллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол.3:11).

Иисус во всем противопоставлен земной реальности: «Вы от нижних, я от вышних; вы от мира сего, я не от сего мира» (Ио.8:23). Пришелец не только проповедует грядущее, но и активно способствует его приходу, создавая плацдарм будущего в настоящем. В результате глобального переворота зло старого мира превратится в добро, а добро обернется злом; праведники станут грешниками, а грешники праведниками.

Небожитель заботится только о будущем, отсюда исключительный интерес ко всему греховному и увечному: «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные; я пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию» (Лук.5:31).

Рождение Иисуса и его манифестация в мир связаны со смешением противоположных начал. Креститель открывает свое предназначение: «Для того пришел крестить в воде, чтобы он явлен был Израилю» (Ио.1:31). Таинство крещения состоит в смерти для жизни плотской и воскрешении в жизнь духовную. Появление искупителя вызвано не только рождеством, но и крещением.

Мы имеем дело с плотским рождением — в духовном мире, и с духовным — в материальном космосе. В первом случае, дух сходит на Марию, во втором — непосредственно на Иисуса: «Дух святой нисшел на него в телесном виде, как голубь» (Лук.3:22). Заметим, что в духовное после крещения тело входит телесный дух.

Евангелисты определяют Иоанна с редким единодушием: «Приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему; всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся, кривизны выпрямятся и неровные пути сделаются гладкими» (Лук.3:4). Обратить явления в противоположность под силу лишь ангелу: «Я посылаю ангела Моего пред лицом твоим, который приготовит путь твой пред тобою» (Мат. 11:10).

Остается непонятным, как Ирод умудрился отрубить голову бесплотному существу? Вероятно, предтеча также существовал в двух состояниях: в плотском, как сын Захарии и Елисаветы, чья голова послужила утешительным призом для Саломеи; и в ангельском — во исполнение древних пророчеств.

Чудесные рождения двух младенцев обозначены как единый процесс, развернутый в двух мирах. Елисавета стара и неплодная, Мария — дева, не знавшая мужа. Ангел является отцу Иоанна, он же приходит к матери Иисуса. Захария наказан за неверие молчанием, а у Марии открываются уста. Рождение Иоанна в доме своего отца отмечено всеобщей радостью, Иисус же появляется на свет в чужом городе — на скотном дворе. Понадобилось вмешательство ангелов, чтобы привлечь внимание пастухов к рождению спасителя.

Предтеча исполнился святого духа от чрева своей матери, а его антагонист удостоился благодати лишь при крещении. Если креститель рожден на великую радость людям: «И будет тебе радость и веселие, и многие о рождении его возрадуются», то Симеон грозно предостерегает Марию: «Лежит сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, — и тебе самой оружие пройдет душу» (Лук.2:33).

Их ученики противопоставлены: одни постоянно нарушают иудейские обычаи, другие — во всем верные закону Моисея. Но придут дни, когда ученики Иисуса будут поститься, став учениками Иоанна, как его ученики — Андрей и Симеон перешли к Иисусу. Апокрифическая традиция указывает, что оба начали служение в 30 лет. Евангелисты предельно скупо описывают жизнедеятельность предтечи. Возможно, в подробностях нет нужды, ибо он — искупитель противоположного мира.