Йормунганд - [48]

Между каменным зданием и деревянным, красовались мелкие грядки и вход в сад, причем ворота в него тоже были витые и разукрашенные изображением цветов. Сам сад только-только окрасился едва уловимым нежно-зеленым отсветом будущей листвы. Ярко-зеленая травка торчала между серыми плитами, которыми вымощен двор, и по каменной кладке прыгали пичуги с серыми грудками.

— Когда я впервые оказался в дальних краях, — сказал Гарриетт, — то поразился, насколько мой дом не похож на остальные места этого мира, и похож одновременно. Земляные дома, дома из льда. песка и еще пес знает чего. Здесь же каменные хоромы — для гостей из мест, где принято строить каменные дома для жизни. Половина соседей такие. И припасы хранить там хорошо, долго не портятся. От осады, наверное, тоже хорошо. Деревянные палаты сгорят вмиг, а каменные — хрен спалишь. Только холодно там — что богине душу можно отдать.

Йормунганд кивал, не сводя взгляд с деревянного строения.

— Но главная резиденция — вот, — сказал он, — указывая на чудо плотнической мысли.

— Верно, — места много, можно перестроить, если не понравится. Подновлять приходится регулярно, но для здоровья дерево полезней.

— Оно же такое больше, — сказал Йормунганд. — Да тут город в городе. Как такое вообще возможно?

Гарриетт посмотрел на сад, грядочки, деревянные и каменные палаты, потом на Йормунганда.

— Да вроде скромно все. О чем ты говоришь? Ты же жил в доме Альфедра, вот у кого не жилье а сказка.

— Ты был внутри?

— Нет, но и ты здесь внутри еще не был.

Йормунганд, наконец, справился с застежкой плаща и с облегчением скинул его. Взметнулись клубы пыли. Гарриетт поморщился, но и одобрительно хмыкнул одновременно.

— Хлебнул лиха, — сказал он, — Ты же голодный. Пойдем, покажу, что да как, перехватим заодно.

— Ты же сам приносил мне еду. Спасибо за яблоко.

— Пф, да разве то еда? В желудке должно находиться что-то посущественнее каши и яблок.

Гарриетт принес с кухни каравай хлеба, еще теплого, пахнущего так вкусно, что Йормунганд невольно сглотнул. Еще Гарриетт принес сыр и пыльную бутылку вина.

— Живем! — весело сказал он.

— И что я должен для тебя сделать? Мне ясно, что ты поучаствовал в моей судьбе. Но вряд ли ради старого знакомства.

— Бежишь вперед повозки, — Гарриетт разломил хлеб, положил сверху сыр. — Почему бы тебе и не поверить в мои добрые намеренья.

— Правда что ли? — Йормунганд начал злиться.

— Слушай, Валонхейм — бастард князя.

— Какая неожиданность.

— Только не говори с ним об этом. Он недолюбливает отца. Об этом тоже не говори. Вообще не обсуждай их семейные отношения.

— Понял.

— У князя только один законный ребенок — Элоди. Ты ее видел, она шла рядом с отцом.

— То есть она не Дочерь, она его дочь. Хм, как забавно звучит.

— Хех, тебе уже повсюду Дочери повсюду мерещатся. Тебе повезло, здесь их нет, так что твои услуги будут более чем востребованы.

— Когда ты говоришь так, мне не по себе.

— Не бери в голову.

— Так зачем ты вытащил меня? — Йормунганд глотнул вина и вернулся к тревожащей его теме.

— Считай это сентиментальностью, — Гарриетт взял у Йормунганда бутыль и тоже глотнул темного крепкого поила.

— Элоди будет искать тебя. Постарайся добиться ее расположения. Только не усердствуй особо.

Йормунганд кивнул. Он не хотел, но все-таки не мог не спросить.

— А что стало с тем цвергом?

— Каким цвергом?

— Которого вы поймали. Бьярне.

— Он в башне, — Гарриетт показал на высокую башню прямо над их головами.

— Значит, его не убили?

— Нет, ему всего лишь перерезали сухожилия, чтобы резво не бегал и заперли, чтобы одумался и стал работать на князя.

— Вот как.

— А могли и убить, как и его братьев. Князь все-таки добрый человек.

Йормунганд отпил еще вина и согласился.

Мага поселили не в башне, что торчала ввысь каменным зубом. Йормунганд был рад этому, башни ему не нравились. Во-первых, традиционное обиталище Дочерей, а во-вторых, большинство башен просто-напросто тесные. Валонхейм выделил Йормунганду покои в каменном замке. Не солнечная сторона, зато просторно. Да и место не людное, никто не будет мешать. Обстановка небогатая, тем приятней будет обживаться.

А башня, как сказал Гарриетт, занята.

— Хорошо хоть не в коридоре, — вздохнул Йормунганд, едва увидел отведенные ему комнаты. Каменный пол покрыт коврами, на стене гобелен с выцветшим изображением рыцаря убивающего дракона. Йормунганд провел по гобелену рукой, в воздух поднялся столп пыли. Явно давно не топили, так что воздух стоял сырой и затхлый. Йормунганд подошел к окну. Во внутреннем дворе бегала мелкая звонко тявкающая собачонка, и местная прачка тащила куда- то огромную корзину с бельем.

Валонхейм только хмыкнул. Не похоже, что он затаил зуб на Йормунганда, но и в друзья не набивался.

— Долго не задержишься, — сказал Валонхейм и Йормунганд нахмурился, раздумывая, не принять ли слова бастарда как вызов. Но нет, в Валонхейме по-прежнему не чувствовалось враждебности или злого умысла.

— Ты что-то имеешь против меня? — спросил Йормунганд. Он уже сел на постель, кровать жалобно скрипнула и Йормунганд с тревогой замер, не обрушится ли она от его веса. Он уже хорошенько набрался вина с Гарриеттом, и от вида покоев и наглых усиков Валонхейма настроение его не улучшилось.