Йод - [26]
Я кивнул.
А что я мог сказать? «Слава, бросай свой бизнес, иди работать за зарплату»? Я это уже говорил.
– Когда ты женишься?
– Денег нет, – ответил друг.
У кого годами нет денег, те произносят эту фразу очень спокойно; равнодушно констатируют.
– У мамы, – продолжил он, – на левом глазу минус восемь и почки отказывают. Ей семьдесят один будет. Я нашел нормальную больничку, там сорок пять тыщ просят. Вот, коплю. Между прочим, она до сих пор руками стирает, и я ей машинку еще на Пасху обещал...
– Получается?
– Что?
– Копить.
– Нет, – мрачно ответил Слава. – Я, наверное, в разгонщики пойду. Ментовскую форму куплю – и вперед. У банкоматов буду дежурить, жучков ловить, которые наличность незаконно отмывают. А чего? Мне ментовская форма идет, я проверял.
– А поймают? В форме?
Слава равнодушно пожал плечами.
– Ну, форму носить – не преступление. Скажу, что девять лет сидел, испытываю антипатию к представителям правопорядка, проблемы, расстройство психики, – вот, доктор посоветовал погоны и фуражку носить, чтобы, значит, победить страх и заделаться полноценным честным гражданином.
Я сменил позу и вздохнул. Слава, чуткий человек (за девять лет станешь чутким), тут же поднял руки в жесте извинения – мол, не слушай, братан, мои мелкоуголовные бредни – и изложил суть вопроса: есть мальчишка, согласен на любую работу, надо его пристроить, хотя бы временно.
– Он хороший парень.
Я кивнул – без особого воодушевления – и ответил:
– Хороший парень – не профессия.
– Ты же говорил, что тебе нужны люди.
– Были нужны.
– А сейчас что?
– А сейчас, – сказал я с удовольствием, – меня тут нет. Я соскочил. Больше здесь не работаю.
– А где работаешь?
– Нигде. Сейчас, братан, я отдыхаю. У меня волосы на груди отдыхают, и мизинцы на ногах. Если честно, мне даже говорить с тобой трудно, потому что язык тоже отдыхает. Мне курить лениво и думать. Все позади, Слава. Кина не будет. Прощай, русский бизнес, я буду по те7 бе скучать.
– Понятно, – пробормотал друг. – А что будешь делать?
– Не знаю. Уеду. На Кубу. Или в Китай.
– В Китае грязно.
Я отмахнулся.
– Больше грязи – шире морда. Так говорил мой сосед по парте. Некто Поспелов. Мы с тобой на «Матроске» четыре поколения вшей своей кровью выкормили, а ты меня грязью пугаешь.
– Хо! – негромко засмеялся Слава. – Ты вшей не видел. Вот во Владимире – это вши. Реальные поросята.
Он подумал, посмотрел на меня – довольного, расслабленного – и произнес осуждающе:
– Гонишь ты. Братану своему, близкому человеку, гонишь. Какой из тебя китаец? У тебя же батарейка в жопе. Ты что-то задумал. Что-то мощное. Какое-нибудь крутое замутилово на сто лимонов баксов. И теперь шифруешься, чтоб никто не догадался.
– Нет, родной. Больше никакого бизнеса. Надоело, не могу больше. Устал, противно.
– Гонишь, – повторил Слава. – Такие, как ты, не бросают бизнес.
– Еще как бросают.
– А на Кубу, я слышал, надо уезжать только с полными карманами. Когда денег на всю жизнь наворовано.
– Значит, я буду первый, кто отчалил на Кубу с пустыми карманами.
– Никуда ты не отчалишь. Лучше скажи как есть. Скажи, что надоел тебе братан Слава и ты решил ему втереть про Кубу и прочий Китай.
– Говорю тебе, я завязываю.
– Ты не можешь завязать.
– Почему?
Слава цыкнул зубом.
– Что ты там будешь делать? На Кубе? Пузо греть и сигары курить?
– Что-то в этом роде.
– Ладно. Не хочешь говорить – не надо. Куба – пусть будет Куба. Значит, я зря приехал.
– Может, и не зря. Что он умеет, твой парень?
Быстро выяснилось, что Слава и сам толком не знает, что умеет парень. Пришлось позвать самого парня, ожидавшего во дворе: светловолосого, лохматого, лет едва ли двадцати пяти, в старых джинсах и модной размахайке на трех пуговицах.
Он двигался естественно, даже приятно. Назвался Владом. Ладонь была вялая, но я не испытал неприязни. Мальчишка держался очень свободно, без усилий балансируя на грани раскованности и развязности.
– Вообще я электрик, – вежливо сообщил он.
– Почему не работаешь по специальности?
Он улыбнулся:
– Это я еще успею.
Я кивнул. Слава ждал, смотрел в сторону. Я не хотел ему отказывать. С кем годами кормил вшей, тому без веской причины не отказывают.
– Слушай, Влад... – Мне удалось изобразить деловую задумчивость. – Ты... посиди пока. Подожди. Я тут не главный и вообще – никто. Но те, кто тут главные, – мои товарищи. Если ты им подойдешь – начнешь работать хоть сейчас.
Новичок мгновенно кивнул.
– Скорее всего, будешь на складе. Работа творческая, но физическая. И учти – еще ничего не решено. Мои партнеры посмотрят на тебя, поговорят с тобой и сами примут решение...
Парень опять кивнул, посмотрел на Славу. Тот не7 брежно показал большим пальцем себе за плечо: свободен.
Что-то меж ними было не так. Я быстро отбросил мысль, что мне навязывают очередного родственника. Родственников я на работу не брал. Я вообще никого на работу не брал. Когда-то я сказал Славе, что мне нужны люди, но сказал только для поддержания беседы. Слава Кпсс очень хотел быть мне полезен. Старый друг. В моем кругу это называется «вместе учились», и одновременно указательными и средними пальцами обеих рук демонстрируется решеточка. Шутка, да, но мы действительно учились. Прилежно. Я – три года, он – девять лет. Теперь ему очень нравилось приезжать и говорить со мной «за бизнес». Все, что он предлагал, я тут же выбрасывал из головы. Но никогда не разубеждал. Говорил, что надо посчитать, обдумать. Потом совал несколько купюр – и друг уезжал, довольный. Не тем, что добыл деньги (он и без меня нормально обходился), а тем, что доказал себе собственную значимость.
В провинциальном городе Павлово происходит странное: убит известный учёный-историк, а из его дома с редчайшими иконами и дорогой техникой таинственный вор забрал… лишь кусок древнего идола, голову деревянной скульптуры Параскевы Пятницы. «Человек из красного дерева» – поход в тайный мир, где не работают ни законы, ни логика; где есть только страсть и мучительные поиски идеала. «Человек из красного дерева» – парадоксальная история превращения смерти в любовь, страдания – в надежду. Это попытка – возможно, впервые в русской литературе, – раскрытия секретов соединения и сращивания славянского язычества с православным христианством. И, конечно, это спор с Богом.
Это изустная побывальщина. Она никогда не была записана буквами. Во времена, о которых здесь рассказано, букв ещё не придумали. Малая девка Марья обошла всю землю и добралась до неба в поисках любимого – его звали Финист, и он не был человеком. Никто не верил, что она его найдёт. Но все помогали. В те времена каждый помогал каждому – иначе было не выжить. В те времена по соседству с людьми обитали древние змеи, мавки, кикиморы, шишиги, анчутки, лешаки и оборотни. Трое мужчин любили Марью, безо всякой надежды на взаимность.
Андрей Рубанов – автор книг «Сажайте, и вырастет», «Стыдные подвиги», «Психодел», «Готовься к войне» и других. Финалист премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Главный герой романа «Патриот» Сергей Знаев – эксцентричный бизнесмен, в прошлом успешный банкир «из новых», ныне – банкрот. Его сегодняшняя реальность – долги, ссоры со старыми друзьями, воспоминания… Вдруг обнаруживается сын, о существовании которого он даже не догадывался. Сергей тешит себя мыслью, что в один прекрасный день он отправится на войну, где «всё всерьез», но вместо этого оказывается на другой части света…[b]Книга содержит нецензурную брань.[/b].
Сума и тюрьма – вот две вещи, от которых в России не стоит зарекаться никому. Книга Андрея Рубанова – именно об этом. Перед арестом у героя было все, из тюрьмы он вышел нищим... Мытарства и внутреннее преображение героя в следственном изоляторе «Лефортово» и «Матросской Тишине» описаны столь ярко и убедительно, что вызывают в читателе невольную дрожь сопереживания. Вы не верите, что тюрьма исправляет? Прочтите книгу и поверите.
Эта книга взорвет ваш мозг.Эта книга рассказывает о том, как Москва заросла травой высотой с телебашню.Эта книга рассказывает о том, как русские сдали Сибирь в аренду китайцам.Эта книга рассказывает о том, как люди превращаются в растения.Эта книга рассказывает о временах, которые наступят, если каждый будет думать только о своих аппетитах.Добро пожаловать в Москву.Добро пожаловать в Хлорофилию.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.
Герой романа «Искусство воскрешения» (2010) — Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, — «народный святой», проповедник и мистик, один из самых загадочных чилийцев XX века. Провидение приводит его на захудалый прииск Вошка, где обитает легендарная благочестивая блудница Магалена Меркадо. Гротескная и нежная история их отношений, протекающая в сюрреалистичных пейзажах пампы, подобна, по словам критика, первому чуду Христа — «превращению селитры чилийской пустыни в чистое золото слова». Эрнан Ривера Летельер (род.
Если в двух словах, то «желание исчезнуть» — это то, как я понимаю войну.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.
Эта книга о жизни, о том, с чем мы сталкиваемся каждый день. Лаконичные рассказы о радостях и печалях, встречах и расставаниях, любви и ненависти, дружбе и предательстве, вере и неверии, безрассудстве и расчетливости, жизни и смерти. Каждый рассказ заставит читателя задуматься и сделать вывод. Рассказы не имеют ограничения по возрасту.