Язык, онтология и реализм - [91]

Произошедшая метаморфоза в философской эволюции Патнэма свидетельствует о том, что он признал свое прежнее обоснование научного реализма с помощью новой теории референции несостоятельным. Это не означало, однако, что он убедился в ошибочности своего взгляда на референцию; скорее, наоборот: сохранив основные положения теории референции, он пришел к выводу, что правильно понятая референция требует иного представления о связи между языком и миром, об истине и реальности, чем предлагаемое научным реализмом. Что же послужило поводом для столь радикального вывода? Наиболее развернутый ответ на этот вопрос Патнэм дал в книге «Разум, истина и история» (1981), где он обвинил метафизический реализм в создании неразрешимых философских трудностей, которые легко устраняются во внутреннем реализме. Он сформулировал несколько аргументов против метафизического реализма (аргумент о «мозгах в сосуде», теоретико-модельный аргумент и др.), которые вызвали очень широкое обсуждение, но прежде чем их рассматривать, следует отметить ряд обстоятельств, которые, на наш взгляд, повлияли на решение Патнэма.

Как мы видели, описывая действие природного фактора в установлении референции, Патнэм опирается на допущение о том, что естественные классы конституируются присущей им внутренней необходимой природой. По этой причине многие критики обвинили его и Крипке в эссенциализме, расценив это допущение как возврат к «давно дискредитировавшей себя» локковской (или даже аристотелевской) идее реальной сущности. В отличие от Крипке Патнэм всерьез воспринял эти обвинения. Представление о том, что в мире объективно существуют естественные классы, что природа сама «сортирует» вещи по родам, безусловно, составляет важный аспект научной картины мира, но чем оправдывается и оправдывается ли вообще это представление? Если же мы откажемся от данного допущения, то что взамен объективной и необходимой внутренней природы может конституировать естественный класс? В поисках ответа на этот вопрос Патнэм обратил внимание на то, что не существует независимого от теории способа представления внутренней природы того или иного естественного класса, и сделал отсюда выводы, о которых речь пойдет ниже.

Новая теория референции показала, что к определению референции (и, стало быть, значения) термина имеет отношение не столько концептуальный анализ, сколько эмпирическое исследование, в ходе которого происходит каузальное взаимодействие с тем или иным представителем естественного класса. Одно время Патнэм даже увлекся идеей «физикалистской» теории референции, предложенной Хартри Филдом (см.: [Field, 1972, p. 347–375]). Исходя из того, что референция только тогда имеет место, когда использование термина говорящим стоит в определенном каузальном отношении к той вещи, на которую говорящий имел намерение указать, Филд выдвинул гипотезу, что это отношение должно быть установлено эмпирической наукой в том же смысле, в каком наука установила, что вода — это Н₂О; иначе говоря, согласно этой гипотезе, референция имеет физикалистскую природу. Однако против этого предположения говорит тот простой факт, что, употребляя термин, человек может ссылаться как на тех представителей естественного класса, с которыми он имел каузальное взаимодействие, так и на тех, с которыми его не связывают никакие каузальные отношения. Таким образом, размышления над природой референции привели Патнэма к выводу, что каузальные связи между говорящим и тем, о чем он говорит, не раскрывают этой природы, поэтому каузальная теория референции, являясь описанием того, как устанавливается референция, не может дать ответа на вопрос, что такое референция, «фактически она предполагает понятие референции» [Putnam, 1978, p. 58]. Поскольку же референция и истина — это центральные понятия в нашем осмыслении связи между языком и реальностью, постольку задача определения референции приобретает кардинальное значение.

Впрочем, для Патнэма, отстаивавшего до этого корреспондентную теорию истины, не менее проблематичным стало и понятие истины. Во многом его сомнения в трактовке истины как соответствия реальности были вызваны проблемой существования эмпирически эквивалентных теорий, т. е. теорий, имеющих разное теоретическое содержание и постулирующих разные теоретические объекты, но в равной мере подтверждаемых имеющимися эмпирическими данными. При выборе между такими теориями ученые не могут основываться на эпистемических соображениях, а должны руководствоваться прагматическими критериями (экономичностью, простотой и т. п.), поэтому многие философы вслед за Г. Рейхенбахом сочли эмпирически эквивалентные теории сильным аргументом против понимания истины как соответствия реальности, поскольку, устанавливая совершенно различные концептуализации одной и той же совокупности наблюдаемых фактов и считаясь одновременно истинными, эти теории разрушают саму идею соответствия. Полагая, что «реалист в XX в. не может игнорировать существование эквивалентных описаний» [Putnam, 1978, p. 50], Патнэм пришел к необходимости создания такой концепции реализма, которая опиралась бы на более адекватное понимание истины.