Язык цветов - [13]

     – Еще ближе, – приказал он, затем перегнулся через прилавок – его лицо оказалось в каких-то дюймах от лица Лори, так близко, что его дыхание щекотало ей щеку, – и спросил театральным шепотом: – Какие цветы вам нравятся больше всего?

     – Мне кажется, – отчетливо проговорила Лори, – вопрос надо ставить по-другому: какие цветы нравятся вам?

     – Нет, – покачал головой Джефф. – Я хочу заключить мир. Что вам больше всего по душе? Роза? Орхидея?

     Лори молча смотрела на него. Интересно, слышно ли ему, как колотится ее сердце?

     – Мне больше всего по душе... чтобы вы оставили меня в покое.

     – У меня это никак не получается, – снова покачал головой он. – Говорят, существует язык цветов. Что я должен преподнести девушке, если хочу ей сказать: «Дайте мне хотя бы один шанс»?

     Лори отвела взгляд. Ей казалось, эти черные глаза лишают ее разума, парализуют волю.

     – Не... знаю. Нарцисс, может быть.

     – Отлично, – сказал Джефф, – дайте мне нарцисс. Дайте дюжину нарциссов. Две дюжины.

     Лори, выйдя из-за прилавка, направилась к двери, ведущей в оранжерею.

     – Для них сейчас не сезон. Вам... не повезло. А теперь... извините.

     Схватив ее за локоть, Джефф не дал ей уйти.

     – Лори...

     Хотя прикосновение было нежным, его пальцы огнем обожгли ей кожу. Лори ощутила себя загнанной в ловушку. Дорогу ей преградила широкая грудь. Лори чувствовала тепло тела Джеффа, вдыхала его чистый запах, чем-то напоминающий аромат степных трав. Его лицо перестало быть насмешливым. Взгляд из насмешливого стал пристальным.

     – П-пожалуйста... – Она отвернулась в сторону.

     – Нет, – сказал Джефф, беря ее за подбородок большим и указательным пальцами, заставляя взглянуть ему в глаза. От прикоснувшейся к ее лицу руки исходила могучая, но вместе с тем удивительно нежная сила.

     Наклонившись, Джефф посмотрел ей в глаза. Его негромкий проникновенный голос смутил Лори.

     – Нет, это я говорю: пожалуйста. Пожалуйста, поговорите со мной! Не уходите! Я не хотел ничем обидеть вас...

     Он показался Лори настолько искренним, что она была потрясена. Одной рукой Джефф по-прежнему держал ее за локоть, а другой нежно смахнул со щеки Лори прядь золотистых волос, и это движение было настолько легким, что она почти не ощутила его. Но по телу тотчас разлились волны тепла, и она с трудом сдержала невольную дрожь.

     На этот раз ей не удалось отвернуться от него. Лори продолжала беспомощно смотреть ему в лицо. Его глаза были темно-карие, как плодородная земля, кожа – золотистая, словно солнце, а взгляд настолько проницательный, что Лори снова едва не поежилась.

     – Лори, – тихо произнес Джефф. – Пожалуйста...

     Его лицо было совсем рядом. Рука, сжимающая ее локоть, плавно скользнула на талию, и Джефф привлек девушку к себе.

     Сейчас он меня поцелует, подумала она, объятая ужасом. А я ничем не смогу помешать ему.

     Этого нельзя допустить. Слишком многие советовали ей остерегаться этого человека.

     Изумившись собственному проворству, Лори вырвалась из рук Джеффа и поспешила к двери в оранжерею. И только оказавшись в безопасности, она обернулась, чтобы бросить на него последний взгляд.

     – Уходите... прочь! – воскликнула она. – Немедленно... уходите!

     Она захлопнула дверь с такой силой, что задрожали стекла.

     Мэйвис, пересаживавшая заболевший коралловидный папоротник, встревоженно взглянула на нее.

     – Что случилось?

     – Н-ничего, – ответила Лори, чувствуя, что у нее пылает лицо. – Там один мужчина... Узнай, что ему надо. А потом, пожалуйста, избавься от него.

     Мэйвис кивнула. Поправив фартук, она направилась в магазинчик. Лори, забившись в дальний угол оранжереи, прижалась щекой к холодному стеклу. Сердце колотилось так часто, что было больно.

     Закрыв глаза, она вдыхала запахи земли. Через какое-то время она снова открыла глаза, обнаружив, что стоит перед ведьминым цветком. Бутон увеличился. Теперь он был размером с сосновую шишку.

     Думай о цветке, приказала себе Лори. Вот что главное в твоей жизни. А до этого человека тебе не должно быть никакого дела.

     Вечером Джефф сидел в своей студийной кабинке перед тремя экранами и монтировал заказанный ипподромом рекламный ролик.

     В наушниках звучала, как было сказано в монтажных листах, «исполненная восторга» музыка. Какой там, к черту, восторг! Он даже музыку толком не слышал, ее заглушали громкие и частые удары собственного сердца.

     Джефф уже полчаса смотрел, как три лошади несутся по дорожкам. Ему требовалось выбрать из этих кадров четыре секунды динамичного движения.

     Но работа почему-то не клеилась. Выругавшись, Джефф снял наушники и потер глаза. Затем снова принялся за работу. Перед глазами по-прежнему неслись галопом лошади. В ушах звучал жесткий ритм музыки. Но сосредоточиться Джефф никак не мог. Все его мысли были заняты одной женщиной.

     Она сведет его с ума.

     Он должен заставить ее принять приглашение, иначе Гарри лишится своего двигателя. Лорентина Чейз-Спенсер не стоит этого двигателя. Надменная и высокомерная, она не стоит и дешевой свечи зажигания. Так почему же, спрашивал себя Джефф, он умолял ее выслушать его, чувствуя, что просит искренне? Почему, приглашая ее куда-нибудь сходить с ним, он страстно желал услышать «да»? И почему, прикасаясь к ней, он хотел прикасаться к ней еще и еще, хотел прижаться поцелуем к ее губам?