Языческий империализм - [23]

Этой воле к упадку, этим сумеркам, в которых расстворяется западная «цивилизация», противостоим мы. Мы, еще раз вслед за Ницше призывающие одуматься и объединиться. Наши нации могут сказать большевистско-американским силам — "Только досюда и ни шагу дальше!" Без слов, угроз и бессмысленных объяснений, молчаливо, мы должны создать аристократию, элиту, основывающуюся, в живой реальности высшего существа, на ценностях нашей традиции.

И все остальное будет лишь естественным следствием этого.

ОТ КЛАНА К ИМПЕРИИ — НАШЕ РАСОВОЕ УЧЕНИЕ

При разборе идей герцога ди Чезаро мы упоминали о "социальной форме", соответствующей примитивным обществам. По ходу дела мы также коснулись соотношения тотемизма и национализма, соотношения, которое многим может показаться странным. Этот пункт необходимо разъяснить, и при этом мы также рассмотрим проблему различия между идеей клана и Империи, между идеей расы и культуры.

Некоторые абстрактные, рационалистические формы универсализма признают право крови и желают возвращения к истинам и ценностям как к вибрирующему выражению нашей жизни и, вследствие этого, к ценностям, связанным с кровью и расой, вместо бесцветного и «общедоступного» объединения. Конечно, это — справедливое требование. Однако в этих воззрениях расовая теория является лишь начальной предпосылкой, требующей дальнейшей индивидуализации.

Не следует забывать, что говорить о крови по отношению к людям — это не то же самое, что по отношению к животным. Если под кровью понимать биологическое наследие расы, то для животных раса — это все, тогда как для людей она является лишь частью. Заблуждение некоторых расовых фанатиков, считающих, что восстановление расы в ее этническом единстве означает ipso facto<$F" Уже в силу самого этого факта"- лат.> возрождение народа, состоит в том, что они рассматривают людей так, как можно было бы рассматривать «чистопородных» лошадей, кошек или собак. Сохранение или восстановление расового единства в строгом смысле слова будет являться всем для животного, но не для человека, для человека высшего типа. Для него оно также служит условием со многих точек зрения необходимым, но отнюдь не достаточным, потому что раса — это не единственный фактор, которым определяется человек.

Но для того, чтобы подняться на более высокий уровень, и чтобы покончить с предрассудками биологического материализма, еще не достаточно приписывать каждой расе некую мистическую душу, некий свойственный лишь ей «дух». При этом мы в действительности поразительным образом снова возвращаемся к примитивной форме общества тотемистского типа. Как известно, в таких обществах тотем является мистической душой группы, клана или расы. Отдельные члены этих обществ ощущают себя в своей крови и в своей жизни лишь воплощением коллективной духовной силы, при отсутствии каких бы то ни было следов личности.

Если тотемическая сила остается в этом же состоянии, так сказать, в растворенном и безличном, если вследствие этого полностью отсутствуют начальники и подчиненные, и отдельные члены группы являются не более чем членами, — это означает, что мы находимся на низшей ступени человеческого общества, на ступени, граничащей с недочеловеческим, т. е. животным миром. Об этом свидетельствует и то, что тотемы — мистические души кланов — часто представляются в виде «духов» определенной породы зверей. Интересно также, что тотемы в виде мужчины характеризуют общества теллурическо-матриархального типа неарийских и в особенности южных рас. Коммунистический принцип играет в этом решающую роль. Этот тип на духовном уровне соответствует "пути предков" — pitri-yana индийской традиции, называемому также путем Земли или Матери, последователи которого после смерти полностью растворяются в праплемени, в силе крови и расы, считающихся единственными, обладающими истинным бытием. Однако этому пути противостоит солнечный путь или путь богов — deva-yana — называемый также нордическим, северным (тогда как первый — путь тотема — называют путем Юга). Этот путь мы также можем назвать олимпийским, и вступившие на него становятся бессмертными, становятся богами, и они "уходят, чтобы больше не вернуться назад".

Эти два противоположных типа служат ключом к нашей проблеме. Культура в истинном и высшем смысле — как в отношении отдельных личностей, так и в отношении народов — возникает только там, где преодолен уровень тотемизма, только там, где расовый элемент, даже понимаемый мистически, не является последней инстанцией; только там, где помимо крови проявляется сила высшего, метабиологического, духовного и «солнечного» типа, не исходящая из жизни, а, напротив, предопределяющая жизнь, и при этом изменяющая и преображающая ее, придающая ей форму, которой она ранее не имела, освобождающая ее от всяких примесей животности и прокладывающая различные пути для реализации различных типов личности. В этом случае этническая традиция не разрушается: она остается основанием, неотделимым от духовной традиции. В соотношении биологического и духовного фактора, именно второй является поддержкой первого, и никак не наоборот.