Яйцо - [16]
Нашлось и другое яичко - красное. Ленка с Андрюшкой "тюкнулись".
Треснуло Ленкино, Андрюшкино золотое осталось целехоньким, как ему и было положено по сюжету сказки.
- Ну, старик бил-бил - не разбил. Старуха била-била - не разбила. А где же мышка? - хохотали все.
Затем были танцы под "Игглз", под "Смоки" и под ансамбль Поля Мориа, и спор из-за Оззи Осборна и Сида Виджеса.
Спор, неожиданно и незаметно перешедший в пение русских и советских песен приглушенными голосами. Парней немало холостых на улицах Саратова... Сняла решительно пиджак наброшенный... Ты меня ждешь, и у детской кроватки не спишь, и поэтому, знаю, со мной ничего не случится...
Ленка с Андреем незаметно выскользнули из комнаты. В каком-то уголке, на расшатанной банкетке они совокупились.
Затем закурили, стряхивая пепел в пустую консервную банку. В этом уголке общежития было тихо, только откуда-то, из-за закрытых дверей, доносились пьяные крики и музыка. В коридоре жужжала неоновая трубка, словно цикада в летнем поле. Стебли традесканции бессильно свешивались из керамического вазона, прилепившегося к зеленоватой неровной стене. На подоконнике лежали две книги. Андрюха взял первую. Она была тонкая, детская, истрепанная. "Терра-Ферро". Сказка. Автор - Пермяк. Иллюстрации Ильи Кабакова. Андрей раскрыл на картинке: люди в ботфортах, в сине-красных мундирах разбегались в разные стороны от огромной разбитой бутылки, из которой выпархивало странное существо, похожее на щепку. "История мадемуазель Корро де Ржа". Андрюха неожиданно зачитался. Лена дремала, положив голову ему на плечо. В книге рассказывалось о стране, где правили три короля - железный, деревянный и золотой. Железному принадлежало все железо и все металлургические предприятия, все связанное с железом. Деревянному - все дерево, все леса, деревообрабатывающая промышленность, бумага, книги. Золотому - золото, банки. Они ненавидели друг друга. Железный король раздобыл где-то ведьму по имени Гниль - в лесу она сосала трухлявый пень. По приказу короля ей вставили железные зубы. Все предприятия деревянного короля рухнули. Все съела Гниль. Он сам стал гнить - он ведь был древесным гигантом, на голове у которого рос сосновый лес. В старом архиве он разыскал рукопись о прекрасной даме Корро де Ржа, которая питалась железом. Когда-то ее заточили в гигантской бутылке с маслом и бросили в лесу. По приказу деревянного короля ее освободили. Все государство пришло в упадок. Золотой король сбежал. Железный король погиб от ржавчины, как и все железное. Люди вроде бы одичали. Иллюстрации Ильи Кабакова изображали дикарей с остатками шляп на головах, которые бегали среди руин. Над городами кружилась прекрасная Корро де Ржа.
Леночка вдруг проснулась, взяла с подоконника вторую книгу. Тоже детская. "Алиса в Зазеркалье". Раскрыла. На гравированной иллюстрации девочка в нарядном платье стояла перед стеной, на которой восседал Шалтай-Болтай.
- Давай сделаем Шалтая! - воскликнула Лена. Она схватила Андрея за руку и потащила обратно в комнату. Здесь уже все спали - девушки в обнимку с какими-то незнакомыми ребятами. В углу, в магнитофоне, догорала какая-то музыка. Кажется, Кин Кримсон. На столе, среди объедков, мусора и пустых бутылок лежало золотое яйцо, чудом никем не съеденное.
- Шалтай-Болтай! - громко сказала Лена, указывая на него.
В ответ кто-то заворочался в углу, под байковым одеялом, и сквозь сон произнес с восточным акцентом: "Шахсей-Вахсей".
Из тумбочки Лена достала куклу; изображающую Незнайку Сняла с него желтую байковую рубашонку, зеленый широкий галстук в горошек, синие брюки-клеш. Одела яйцо. Теперь оно казалось человеком - с пустым личиком и золотой лысиной. Чтобы прикрыть лысину, надели на него синюю шляпу Незнайки.
Яйцо снова преобразилось. Была на нем печать с датой, удостоверяющая свежесть, неоплодотворенность, невинность. Была черная стрелка, нарисованная тушью для того, чтобы яйцо, повинуясь неведомым потокам, течениям и толчкам, каталось по ватману, указуя на буквы, из которых шепотом слагались фразы. Все это скрыл слой золотой краски. Сверху, на позолоту, легло освящение, брызги святой воды с метелки. А теперь все это прикрылось было тряпичной одежкой, ризами Незнайки, сшитыми по моде 60-х годов, а то и конца 50-х - Незнайка (если не считать широкополой шляпы с кисточкой) был ведь так называемым "стилягой".
Оставив нагого Незнайку на тумбочке, Лена с Андреем отправились гулять.
Стояли влажные предрассветные сумерки. Уже начинали с осторожной веселостью перекликаться птицы. Ребята долго бродили по лесу Лена несла Шалтая. Наконец, нашли подходящую "стену" - это был бетонный, основательный забор какой-то солидной дачи. Андрей приподнял Лену за талию, и она усадила Шалтая между двумя металлическими зубчиками, торчащими сверху из стены.
Шалтай-Болтай сидел на стене
Шалтай-Болтай свалился во мне.
Вея королевская конница
Вся королевская рать
Не может Шалтая, не может Болтая
Не может Шалтая-Болтая
Собрать!
Торжественно продекламировав стишок, Лена метко кинула в нелепо наряженную фигурку с золотым лицом ветку, имеющую форму "пистолетика".
В новом романе критика, художника и писателя Павла Пепперштейна гений и злодейство соединяются в декорациях «Вальпургиевой ночи» Густава Майринка. Главный герой — киллер, от природы наделенный чрезвычайно острым зрением и осененный музой поэзии, да еще читающий между делом доклад о событиях Пражской весны на социологической конференции. Его идефикс — пришить «гауляйтера Москвы», который из хозяйских соображений лишил столицу того ощущения собственной истории, которым дышит для чехов Прага.Иллюстрации Павла Пепперштейна и Ивана Разумова.
Владимир Петрович Дунаев, парторг оборонного завода, во время эвакуации предприятия в глубокий тыл и в результате трагического стечения обстоятельств отстает от своих и оказывается под обстрелом немецких танков. Пережив сильнейшее нервное потрясение и получив тяжелую контузию, Дунаев глубокой ночью приходит в сознание посреди поля боя и принимает себя за умершего. Укрывшись в лесу, он встречает там Лисоньку, Пенька, Мишутку, Волчка и других новых, сказочных друзей, которые помогают ему продолжать, несмотря ни на что, бороться с фашизмом… В конце первого тома парторг Дунаев превращается в гигантского Колобка и освобождает Москву.
Из рецензий:«Пепперштейну удалось то, что не получилось у Гроссмана, Солженицына, Астафьева, — написать новую „Войну и мир“, сказать окончательную правду про 1941 — 1945 годы, как Толстой про 1812 год.»«МИФОГЕННАЯ ЛЮБОВЬ КАСТ» — безупречных пропорций храмовый комплекс, возведенный из всяческого пограничного, трэшевого языкового опыта."«МИФОГЕННАЯ ЛЮБОВЬ КАСТ» — роман умственный, требующий постоянного внимания, что называется «интеллектуальное приключение».
Примечание относительно авторства второго тома «МЛК»Первый том романа «Мифогенная любовь каст» был написан двумя авторами — Сергеем Ануфриевым и мной. К сожалению, по житейским обстоятельствам С.А. не смог принять участие в написании второго тома, за исключением двух больших фрагментов — в первой и десятой главах, — которые принадлежат его перу.Я также позволил себе включить в текст романа некоторые стихи С.А.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.
Герой романа «Искусство воскрешения» (2010) — Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, — «народный святой», проповедник и мистик, один из самых загадочных чилийцев XX века. Провидение приводит его на захудалый прииск Вошка, где обитает легендарная благочестивая блудница Магалена Меркадо. Гротескная и нежная история их отношений, протекающая в сюрреалистичных пейзажах пампы, подобна, по словам критика, первому чуду Христа — «превращению селитры чилийской пустыни в чистое золото слова». Эрнан Ривера Летельер (род.
Если в двух словах, то «желание исчезнуть» — это то, как я понимаю войну.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.
Эта книга о жизни, о том, с чем мы сталкиваемся каждый день. Лаконичные рассказы о радостях и печалях, встречах и расставаниях, любви и ненависти, дружбе и предательстве, вере и неверии, безрассудстве и расчетливости, жизни и смерти. Каждый рассказ заставит читателя задуматься и сделать вывод. Рассказы не имеют ограничения по возрасту.