Явление Сатаны. Записки провинциального сыщика - [4]

По сути же дела выяснилось, что Сергей Аполлонович выехал в наш уезд вместе со своим товарищем по имени Петр. Со слов Путятина, познакомились они как три месяца на ярмарке в Нижнем. Петр был сыном какого-то лесопромышленника из нашего города, но ни места его жительства, ни фамилии, кузен покойного не помнил. Петр, как и господин Владимиров, выполнял при своем отце обязанности торгового представителя. На этой почве, а также по схожести характеров, молодые люди быстро сдружились и Петр, часто ездивший в Москву по делам отца, по пути несколько раз заглядывал к новому товарищу. И вот, в свой последний приезд в прошлый месяц, пригласил Владимирова к себе в гости. Сергей Аполлонович оповестил отца, что вернется через неделю. По этой причине его не сразу хватились.

– Воля ваша, Александр Григорьевич, а надобно дело открывать.

С такими словами обратился я к полицмейстеру. Господин коллежский советник⁵ пожевал тонкими сухими губами и махнул рукою:

– Что вам, Иван Иванович, неймется все. Эка невидаль – человек помер! Так что, на каждый раз дело открывать?

– Не все здесь чисто, ваше высокоблагородие, – нарочно перешел я на казенный язык. Нежелание полицмейстера открывать дознание было мне понятно – за нераскрытое убийство начальство по головке не погладит. А господину полицмейстеру вот-вот выходило повышение, об котором он давно уж хлопотал. От того и не хотел он себе послужной список портить. Но, уж коль поступил на государеву службу, так исполняй дело не за страх, а за совесть! Не за ради выгод и наград. Если не разыскать и не наказать преступника, то подрывается вера в закон и устои государства! А этого никак допускать нельзя.

– Чего ж нечистого-то? – поморщился полицмейстер. – Ну, испугался спутник этого… Владимирова, когда тот на пол брякнулся, да и убег. Это ж весьма просто – почти любого оторопь возьмет, когда приятель замертво на твоих глазах падает. А потом стыдно было пойти сознаться в собственной слабости. Обычное дело.

– Так-то оно так. Но он же подходил к уже лежащему Владимирову. Значит, не так уж и испугался!

Полицмейстер замахал руками, словно отгоняя тучу комаров:

– Опять вы за свое! Это лишь предположение ваше.

– Отнюдь. Об этом совершенно определенно говорят следы на пыльном полу. Да и то обстоятельство, что покойный отправился в свое предсмертное путешествие с человеком, с коим был знаком всего ничего, а виделся и того менее, тоже весьма подозрительно. Надо бы этого Петра найти да расспросить обо всем. Коль никакого злодейства не обнаружится, так тут же дело и закроем. Но теперь уж совершенно со спокойной совестью.

Я умолк. По правде, меня еще более смущало то, что смерть постигла единственного прямого наследника богатого и тяжко больного человека. И все наследство досталось прощелыжному на вид Путятину, который, по всем видам, отцовское состояние быстро промотал и влачил состояние приживала при богатых родственниках. Не нравился мне этот субъект, а также то, что ему на голову внезапно свалилось наследство, о коем он и мечтать не мог в силу молодости прямого наследника.

Однако эти соображения я оставил при себе, зная характер начальника – ежели вот так продолжать упорствовать, так он нарочно будет за этим делом наблюдать, чтобы его указания, не взирая на всю их неправильность, выполнялись точно и беспрекословно. А так, он скоро уж забудет. Я же смогу спокойно дознание провести.

Полицмейстер опять долго жевал сухими губами, морщил косматые брови, а после махнул рукой – дескать, делайте, Иван Иванович, что сочтете нужным, но уж коли что – весь ответ на вас. На большее я и не рассчитывал! Мысленно возблагодарив Бога, я коротко поклонился и вышел. Время было заняться таинственным спутником покойного.

Среди крупных купеческих семейств, занимавшихся лесопоставками, лишь в одном оказался сын по имени Петр. По счастью, городок наш мал и глава семейства Михаил Петрович Ежецкий, был личностью весьма известной и уважаемой. Но, увы, по прибытии к месту его жительства поговорить с Петром Михайловичем возможности не представилось, потому как в настоящее время он находился в Москве.

– А позвольте, господин Шванин, полюбопытствовать, чем обязаны такому вниманию полиции? – густо пробасил хозяин, купец первой гильдии Ежецкий.

– Я с удовольствием отвечу на ваш вопрос, Михаил Петрович, но только выслушав вначале вас с супругою, раз уж нет возможности поговорить с вашим сыном.

Ежецкий было открыл рот, но его опередила Анна Ивановна:

– Неужто что случилось! – наседкой всполошилась она. – Господин пристав, если что с Петрушей!.. Не будьте жестоким!.. Мы – родители, вы же понимаете! А поэтому не можете нас томить неведением!

Я едва сумел успокоить разволновавшуюся даму и заверить, что ни о каких бедах с их сыном мне ничего не известно. Однако, в силу проводимого расследования, мне надобно знать все подробности дружбы Петра Михайловича с сыном рязанского фабриканта Владимирова.

И тут меня ожидала большая неожиданность! Оказалось, что ни о каком Владимирове Ежецкие никогда не слыхали.

– Не ездил Петр в Рязань ни по каким торговым делам! К торговле он касательства не имеет, – огорошил меня Михаил Петрович. – Бывает дома он, конечно. Но все больше в Москве.