Ястреб халифа - [197]
— …Почему он не сказал мне сразу? Почему, почему?..
Ее горе было столь огромно, что открытое лицо и слезы на открытом лице уже не имели значения, — рассудок отказывался вмещать сказанное аль-Джунайдом, и боль потери и разочарования оказалась столь велика, что почти не чувствовалась. Чувства Айши словно бы занемели, как затекшая рука, — возможно, так душа щадила ее, отгораживая разум от окончательного, как удар меча по шее преступника, осознания: все потеряно. Надежды нет. Никакой надежды нет.
«Я клянусь Престолом Всевышнего, что стану охранять Престол аш-Шарийа и народ этой земли»…
«Он скован клятвой навеки, о госпожа, навеки — и ни один человек, даже облеченный властью халифа, не в силах вернуть ему свободу»…
— Почему он мне не сказал?..
Раскачиваясь из стороны в сторону, Айша растирала по лицу слезы и судорожно промокала глаза и губы вымокшими рукавами. Влажная ткань оставляла на лице мокрые следы, и она снова принималась утираться — безуспешно, а слезы все текли и текли:
— Ну почему, почему он позволял мне надеяться, какая глупость, я так надеялась…
Аль-Джунайд печально покачал головой:
— Возможно, он не знал, как это сказать…
— Я не верю, что он желал нам с Фахром зла!
Шейх суфиев снова покачал головой:
— А я и не говорю, что желал. Я говорю, что Тарег безумен — и слеп в своем безумии. Слеп и жесток. Ему не жаль ни себя, ни других.
— Я не верю!..
— Он бросает вызов судьбе, моя госпожа. Тарег — нерегиль. Мятежник. Он не может смириться с поражением — и будет сопротивляться року до последнего. А вокруг него будут гибнуть его близкие. Под Нишапуром уже есть одно кладбище. Если ты решишься следовать за ним до конца, вы с сыном тоже окажетесь на кладбище — тебя утешит, что это будет царская усыпальница?
— Я не верю!..
— Возможно, он думает, что гибель Аш-Шарийа — его путь к свободе. Но он ошибается. Как он не может умереть, так и государство не может сгинуть, пока он жив.
— Я поговорю с ним!
— Поздно.
Это слово упало с такой могильной тяжестью, что Айша отшатнулась:
— П-почему?
— Тарег получил эликсир. Теперь, когда до исполнения его мечты рукой подать, он не отступится.
Она поникла головой — шейх говорил сущую правду. Не отступится. Тарег не из тех, кто отступается.
— Госпожа, — Джунайд умоляюще сложил ладони перед грудью. — Прошу вас. Если вам не жалко себя — пожалейте хотя бы собственного сына. Если правда о вашей любви раскроется, дни Фахра будут сочтены — он ведь совсем ребенок, а тогда у его противников будет в руках такое знамя, что перед ним не устоят никакие стены…
— Довольно, — мрачно прервала его Айша.
Сухим краем простыни она наконец-то вытерла себе лицо. И серьезно спросила:
— Что же ты предлагаешь делать, о аль-Джунайд?
И тот не менее серьезно ответил:
— Остановить его. Тарег — оружие, моя госпожа. Настало время вложить его в ножны. У нас есть план.
— Какой?
Он лишь покачал головой — не могу, мол, сказать.
— Кто еще знает?
— Исхак ибн Хальдун. Яхья ибн Саид. Теперь и вы, моя госпожа.
— Я…
— Вы не должны беспокоиться, — выставил вперед ладонь аль-Джунайд. — Мы все сделаем сами.
— Но…
— В государстве наконец-то настал мир, — усмехнулся шейх суфиев. — Тарег исполнил свое предназначение и умиротворил аш-Шарийа, установив в стране прочную власть халифа. В землях верующих больше нет ни одной силы, способной бросить вызов престолу. И навряд ли такая сила поднимется в ближайшее время. Если будет на то воля Всевышнего, ваш сын, Фахр ад-Даула, будет править долго и в мире.
Айша надолго замолчала. А потом тихо проговорила:
— Я хотела бы увидеть его еще раз.
— Это невозможно, моя госпожа, — отрезал аль-Джунайд. — Вы не сумеете от него ничего скрыть, и все наши усилия пойдут прахом. А с ними — и ваши с сыном жизни.
Она молча отвернулась.
— Я прошу лишь об одном, — мягко сказал суфий. — Напишите ему письмо. С просьбой не приходить к вам до вечера. Напишите, что хотите его видеть, когда окончательно стемнеет, не раньше. И попросите Фахра назначить на полдень заседание государственного совета.
— Вы хотите, чтобы я своими руками заманила его в ловушку? — мертвым голосом спросила Айша.
— Мы хотим, чтобы вы спасли сына и государство, моя госпожа, — твердо отозвался аль-Джунайд.
— Я сделаю, как вы хотите, — наконец проговорила Айша. — Зайди ко мне чуть позже, о Джунайд. Я передам тебе… другое послание для него. Настоящее.
И жестом отпустила шейха.
А когда шаги затихли в дальних комнатах, Айша прижала ко рту скомканные простыни и закричала. Зажимая себе рот и лицо, чтобы заглушить рвущиеся из груди вопли. А потом подняла к небу заплаканное лицо и прошептала:
— О Всевышний, прости меня… Прости меня, подлую и грешную. И сжалься над ним, прошу Тебя. Ты милостивый, прощающий, — сжалься…
Баб-аз-Захаб,
полдень того же дня
Они ждали в Посольском зале.
Резьба потолка представляла семь небес по учению ибн Сины — позолоченные звезды мерцали в бирюзовой высоте громадного покоя. Его освещали лишь пять полукруглых окошек высоко под потолком и три большие двойные арки выхода в Старый дворец — сквозь частую резьбу решеток не проникало даже полуденное солнце. Скудный тусклый свет переливался на вызолоченной, покрытой головокружительным орнаментом западной стене, и в зале царила мягкая прохлада. У стен стояли и сидели люди в парадной белой придворной одежде, суетились невольники в нарядных каба и вышитых халатах.
Золотой век подошел к концу: халиф Харун ар-Рашид умер, в завещании разделив царство между двумя сыновьями. На троне сидит старший — пьяница и извращенец. Умный и порядочный младший назначен наследником. Народ ропщет, приближенные младшего брата плетут заговор. На базарах поговаривают, что скоро начнется гражданская война. Приграничье терзает секта воинственных еретиков — и халиф вынужден разбудить Стража Престола. Сумеет ли могущественный маг и военачальник защитить взбалмошного юнца на троне? Это вопрос жизни и смерти как для заговорщиков, так и для сторонников незадачливого правителя.
Про карматские земли ходит множество слухов: там, говорят, от нечисти не протолкнуться. А еще там самая плодородная земля - райский сад, да и только. А войско карматов, рассказывают, - неисчислимо. С боями продвигаясь вглубь аль-Ахсы, воины халифа обнаружат, что слухи лгут. Нечисти что-то не видно. Земля - самая обычная. Да и войско карматов вполне исчислимо - у него тройное численное преимущество. Победы добываются ценой тяжелых потерь, враги каждый раз возвращаются с новыми силами, а изматывающий поход вглубь вражеской территории оборачивается кошмаром почище тех, которыми пугали досужие рассказчики.
Вторая часть романа "Золотая богиня аль-Лат".Умный и образованный халиф аль-Мамун полагает, что может справиться с терзающими страну налетчиками - нужно лишь перебросить армию на карматское побережье. Страж Престола полагает, что халиф ошибается. Тарик знает: карматов не одолеть - ибо им покровительствует могущественный злой дух. Богиню аль-Лат невозможно победить.Никому. Ни человеку, ни сумеречнику. Однако халиф отдал приказ избавить страну от карматской угрозы, и Тарик не может ослушаться. Ему приказали сделать невозможное, и он повинуется.
Приключения продолжаются. Отряд Брелова распался, власть в Фаур-Касте сменилась. Гиртрон жаждет сотворить новое воплощение, а Вавилон готовится к большой войне. Силий ищет новых воинов для противостояния вооружённым до зубов армиям Свиртенгралля, в то время как жители королевства и не подозревают о надвигающейся опасности. Как и прежде судьбы целого мира зависят лишь от горстки одухотворённых героев, чья вера в себя стала мерилом победы… Вторая часть, называющаяся «Просветление», тем не менее получилась довольно кровожадной.
Все попаданки попадают в другие миры через смерть, или по приглашению, а Лилию Светличную угораздило попасть по наследству. И что прикажете делать? Да ничего нового. Пройти квест, спасти мир и вернуться домой к своим прерваным жизненным планам. Так думала молодая и наивная девушка не подозревающая, что планы жизни имеют тенденцию кардиально меняться.
Какие тайны хранит старинный готический особняк? С чем столкнулись его прежние обитатели и что ждет нового владельца? И сможет ли человек, который стремился всего лишь к спокойной жизни наедине с природой, посмотреть в глаза порождению Тьмы и выдержать его взгляд?Эти вопросы занимают читателя с первой страницы романа и держат в напряжении до самого его конца. В книге, которую вы сейчас откроете, много тайн, и разгадать их вы сможете не сразу, но тем увлекательнее чтение. История о путешествии в иные миры, о магии и вере в свои силы, без которой даже самая сильная магия не имеет смысла, всегда завораживает.
Можно ли совершить невозможное? Готфрид считает, что да. Он человек, во всем дошедший до края, рыцарь, намеревающийся победить Богов. Готфрид путешествует по миру вечного затмения в компании соратников. Затмение — мир тьмы, страшных, завораживающих чудес и ужасающих тварей. Волей случая путешественники оказываются втянуты в войну гигантских механических машин, и гибель в этой чужой войне кажется неминуемой. Когда их путешествие прерывается вспышкой ядерного взрыва, Готфрид, глядя на нее, невольно вспоминает, как дошел до такой жизни.
В этом мире земля, истерзанная катаклизмами, порождает магов, чтобы они исцелили ее раны. Но у магов на этот счет другие планы. Обретя силу, они не спешат использовать ее на благо своего края. Ведь для этого им сначала нужно научиться выживать.Две верные подруги-колдуньи беззаботно шагают по жизни, совершенствуя свои магические умения и вмешиваясь в схватки между лордами-феодалами за деньги. Они и не подозревают, что являются частью жестокого плана. Умелая рука самого грозного мага на протяжении долгих лет ведет их к смертельной ловушке.Выстоят ли любовь и дружба против холодного расчета?..
Она не помнит, как попала в этот мир — мир, в котором небеса покоряют драконы, а земля изрезана железными дорогами, в котором телепортам присвоены серийные номера, а таблетки избавляют от магических воздействий. И этот мир не позволил остаться в стороне и спокойно за всем наблюдать, ведь он балансирует над пропастью и нуждается в самом элементарном спасении. Проблема лишь в том, что если женщина, называющая себя Кармой, вспомнит забытое, то может произойти что-то непоправимое. Но она начала вспоминать…