Ясный новый мир - [106]

– Сэр Уинстон, я не стану вмешиваться во взаимоотношения Британии и Франции. Вы ладили во время войны, думаю, что вы поладите и после ее окончания. Меня больше интересуют взаимоотношения Британии и России. А именно – мне бы очень не хотелось, чтобы корабли эскадры адмирала Ларионова встретились в бою с кораблями Королевского флота. Поэтому я бы посоветовала вашим военным кораблям держаться подальше от территориальных вод России и не пытаться проявлять враждебность к нашим военным кораблям.

– А как насчет возобновления дипломатических отношений и налаживания взаимовыгодной торговли? – поинтересовался Черчилль. – Думаю, что вашему руководству стоит задуматься над нашим предложением.

– Худой мир лучше доброй ссоры, – ответила я. – Сэр Уинстон, я сообщу своему руководству о ваших предложениях. Но давайте не будем торопить события. Война в Европе (и не только в ней) пока еще продолжается. Вполне вероятно, что у кого-нибудь из участников конфликта может появиться желание возобновить боевые действия, дабы добиться более выгодных условий мира. Ведь вы не исключаете такого развития событий?

– Не исключаю, – хмуро произнес Черчилль. – К тому же следует учитывать и фактор новой России. Вы остаетесь вне схватки, но в то же время своим присутствием влияете на расклад сил в мире.

– Собственно говоря, – усмехнулась я, – мы сейчас занимаем позицию, которую на протяжении многих лет занимала Британия. А именно – находясь вне схватки, наблюдать за ней с безопасного расстояния. Как в таких случаях говорят китайцы: сидеть на верхушке скалы и наблюдать за дракой двух тигров.

Черчилль мрачно кивнул.

– Вы сказали о китайцах случайно или преднамеренно? До нас доходят слухи о том, что некоторые страны готовы потребовать расширить сферы своих интересов на Тихом океане. Если все обстоит именно так, то положение Британии может резко ухудшиться.

Я лишь развела руками, дескать, знать ничего не знаю, ведать не ведаю. Мой собеседник, видимо, удовлетворившись первым этапом взаимного зондажа, вежливо попрощался со мной. А я, проводив его, выключила диктофон, с помощью которого была записана наша беседа с мистером Черчиллем, и вернулась к ее началу. Следует внимательно прослушать все нами сказанное, обращая внимание на некоторые нюансы. Тогда мне будет легче написать отчет для последующей передачи его в Петроград.

18 января 1919 года.

Швейцария. Лозанна.

Отель «Beau-Rivage Palace».

Премьер-министр Великобритании

Уинстон Черчилль и начальник

MI-6 кэптен Мэнсфилд Смит-Камминг

– Мэнсфилд, – проворчал Черчилль, взглянув на начальника внешней разведки Великобритании, который стоял перед ним, опираясь на трость, – какая нужда была вам лично приезжать в Лозанну с докладом? Это же огромный риск разоблачения, да и не с вашим здоровьем разъезжать по зимней промозглой Европе. Могли бы вместо себя просто прислать с докладом офицера потолковее и чином пониже.

– Не мог, сэр! – ответил кэптен[27] Камминг. – Информация, которой я владею, касается вопроса жизни и смерти Британской империи, и большая ее часть не на бумаге, а у меня в голове. Если германская разведка узнает, что нами достоверно точно установлен факт подготовки Японии к внезапному нападению на наши и французские дальневосточные колониальные владения, то ваши переговоры здесь, сэр Уинстон, чрезвычайно осложнятся. Если сейчас немцы пытаются содрать с вас одну шкуру, то выяснив, что мир в Европе нам нужен немедленно, они удвоят и утроят свои требования.

– Да уж, Мэнсфилд, – Черчилль вздрогнул и достал из коробки, стоявшей перед ним на столе, толстую гаванскую сигару, – в этом вы точно правы. Едва только кайзер Вильгельм поймет, что у нас на плите подгорает, то он тут же взвинтит цену на свой товар. Такой мир может обойтись нам и подороже той войны, которую мы вели с германцами.

– Но воевать на два фронта нам будет чрезвычайно сложно, – возразил глава MI-6. – Сил не хватит ни там, ни там. И в результате нас неизбежно будет ждать поражение. Наша служба как раз и создана для того, чтобы вы, политики, могли избегать подобных неприятных ситуаций.

– Знаю, – пробурчал Черчилль, – я и не собираюсь вляпываться в это дерьмо. А теперь, пожалуйста, Мэнсфилд, расскажите поподробнее, где, когда и как Япония собирается напасть на наши колонии на Тихом океане? И не блеф ли все это?

Кэптен Камминг немного подумал и начал свой доклад:

– По данным нашего источника, которому я полностью доверяю, окончательное решение напасть на наши и французские колонии было принято на совещании у императора Ёсихито в канун Нового года. Вступив в войну в четырнадцатом году на стороне Антанты, Японская империя, можно сказать, практически не воевала. Захват Циндао и Марианских островов – не в счет, такая добыча японским генералам и адмиралам всего на один зуб. Они попробовали прощупать силы ослабленной во время войны и революции большевистской России, но получив неожиданно жестокий отпор, отступили. А совсем недавно, на примере мелкого китайского царька, большевики продемонстрировали японцам, что они не собираются прощать никому и ничего.

– Мэнсфилд, – спросил Черчилль, – а этот самодельный маршал Чжан был нашей креатурой, не так ли?