Ясновидящая - [21]

– Фэйф? – Бурная радость затопила Тори, и она повторила: – Фэйф!

– Правильно. Есть у тебя что-нибудь промочить горло? – И Фэйф направилась в кухню.

«Словно она здесь хозяйка», – подумала Тори, но затем вспомнила, что дом действительно принадлежит Лэвеллам. Она провела рукой по лицу, по волосам и, взяв себя в руки, последовала в кухню за Фэйф.

– У меня есть чай со льдом.

– Я имела в виду что-нибудь покрепче.

– Нет, извини. Я еще не готова встречать гостей.

– Вижу. – Фэйф заинтересованно оглядела кухню и положила нож на стойку. – Очень уж по-спартански. Чересчур даже для тебя.

«Вот так бы сейчас выглядела Хоуп, – неотступно думала Тори. – Именно так». Те же синие глаза. Та же чистая белая кожа и шелковистые волосы цвета спелой пшеницы. Тоненькая и красивая. И живая.

– Мне немного нужно.

– Мы всегда этим отличались друг от друга. Тебе нужно было мало, мне – все.

– Ну, меня слишком долго здесь не было, чтобы помнить об этом.

– Да, достаточно долго, чтобы встретить гостя с ножом в руке.

– Я не привыкла встречать гостей в три часа ночи.

– У меня была поздняя свиданка. Я сейчас в безмужнем состоянии. А ты ведь никогда не была замужем?

– Нет.

– Я точно помню, что кто-то говорил о твоей помолвке, – наморщила лоб Фэйф. – Наверное, ничего из этого не вышло.

– Нет, не вышло. Но твои два брака – кажется, два, – из них тоже ничего не вышло.

Фэйф улыбнулась, и на этот раз искренне. Она предпочитала бой на равных.

– А ты стала зубастая.

– Я не собираюсь безропотно сносить твои укусы, Фэйф. И незачем со мной так разговаривать. Ведь я тоже ее потеряла.

– Но она была моя сестра. Ты, кажется, никогда об этом не помнила.

– Она была твоей сестрой. И моим единственным другом.

Что-то дрогнуло в груди Фэйф, но она быстро справилась с собой.

– Ну друзей можно завести новых.

– Ты права. Мне нечем тебе ответить, я не могу ничего изменить, чтобы Хоуп снова была с нами. Ничего не могу ни сказать, ни сделать.

– Тогда зачем ты вернулась?

– Мне не позволили с ней проститься.

– Ну теперь для этого слишком уже поздно, – усмехнулась Фэйф. – Однако ты веришь в новые начинания и второй шанс, Тори?

– Да, верю.

– А я нет. И скажу почему.

Фэйф вынула сигарету из сумочки и зажгла ее. Затянувшись, помахала сигаретой в воздухе.

– Никто не желает начинать все сызнова. И те, кто говорит, что желает этого, или врут, или находятся под влиянием иллюзии, но по большей части это лжецы. Люди просто хотят начать снова с того места, где они оступились, но пойти другим путем, не обременяя себя багажом прошлого. Те, которым это удается, счастливчики, потому что они способны отбросить прочь такую неудобную ношу, как чувство вины или роковые последствия.

Фэйф снова затянулась и окинула Тори изучающим взглядом.

– Ты не выглядишь очень счастливой.

– Знаешь, а ты тоже. И это неудивительно.

Фэйф раскрыла рот, чтобы ответить колкостью, но передумала и улыбнулась.

– О, я путешествую налегке и путешествую часто. Можешь спросить кого угодно.

– Но, сдается, мы приземлились в одной и той же точке. Почему бы нам этим не воспользоваться?

– Если ты вспомнишь, кто попал сюда раньше, у нас проблем не возникнет.

– Ты не даешь мне забыть об этом. Однако сейчас этот дом – мой и я устала.

– Значит, увидимся в другом месте. – И Фэйф направилась к выходу, оставляя после себя шлейф табачного дыма. – Крепкого сна, Тори. Да, если он в одиночку навевает на тебя неприятные видения, я бы заменила этот нож огнестрельным оружием.

Она остановилась, открыла сумочку и вынула изящный револьвер с перламутровой рукояткой.

– Женщине никогда не помешают меры предосторожности, правда?

И с легким смехом она снова уронила револьвер в сумочку, защелкнула ее и вышла. Дверь за ней захлопнулась.

Тори заставила себя остановиться на пороге и так и стояла, хотя свет фар ослепил ее. Она не двинулась с места до тех пор, пока автомобиль не выехал со двора и не помчался по дороге.

Тори заперла дверь, потом вернулась на кухню за фонариком и ножом. Ей очень хотелось тоже сесть в машину, ринуться в город и постучать в дверь дядиного дома, но если она не сможет переночевать здесь в эту первую ночь, то что говорить о последующих.

Она легла спиной к стене и не сводила глаз с окна, пока темнота не посерела и не проснулись первые утренние птицы.

А он чувствовал страх. Когда он тихо-тихо подкрался к окну, страх, что случалось нечасто, сжал все его внутренности.

Тори Боден вернулась туда, где все началось. Она спала, свернувшись на полу, как цыганка, и он мог видеть в лунном свете абрис ее щеки, ее губы. Что-то надо делать. Он это знал и уже составлял планы, как всегда, спокойно и методично. Но какое потрясение видеть ее и при взгляде на Тори вспоминать то, что было, так ярко и зримо.

Он испугался, когда она проснулась, так же стремительно, как стрела срывается с тетивы. Даже в темноте он увидел, что отражается в ее глазах. От этого он сразу вспотел, весь, даже ладони рук. Однако здесь было где укрыться в темноте. Он спрятался в зарослях и увидел, как подъехала Фэйф. Ее светлые волосы интересным контрастом темным волосам Тори блестели в лунных лучах. Тори поглощала свет, а не отражала его. Он знал, конечно, в первый же момент их встречи, что они его не поймают. И был уверен, что это он поймает их. И все будет, как в первый раз, давным-давно. Это будет так, как он старался ощутить вновь все эти долгие годы.