Ящик с проклятием - [49]

– Не хочу брать Мака за руку, – заканючил Аркл.

Поляна превратилась в буйство плоти и гнили. Кости мелких млекопитающих валялись между комками травы, а земля стала липкой от следов разложения.

– Боже мой, – протянул Сеп. Груда черепов ухмылялась ему сквозь рваный мех. В голове промелькнули картинки из учебника по биологии, и Сеп сглотнул.

– Это кошки, – сказал он.

– Кошки? – срывающимся голосом переспросила Лэмб. – О, чёрт, как думаете, Джонс тоже там?

– Не знаю, – сказала Хэдли, на секунду коснувшись руки подруги.

Та закусила губу, и Сеп вновь оценил её ястребиный профиль. В желтоватом свете поляны Лэмб как никогда походила на мать.

– Крышка снята, – сказала она дрожащим голосом. – Я же сказала вам, кто-то нарушил правила!

– О боже, – ахнула Хэдли, тяжело сглотнув. – О боже.

Сеп увидел на земле что-то пластиковое и поднял это.

– Откуда здесь кассета? – спросил он.

– Что? – прошипела Лэмб, оглядываясь. – Чья она?

Сеп потёр этикетку большим пальцем, но дождь и грязь размыли буквы.

– Не знаю. Теперь уже не важно. Давайте просто сделаем что собирались.

Он встал между разлагающейся чайкой и чем-то вроде останков мыши. Под ногой хрустнула кость – и Сеп почувствовал, как всё внимание переключилось на него.

Над головой что-то затрепетало, и ребята посмотрели вверх.

– Блииииииииииииииин… – протянул Аркл.

Три вороны сияли, как тёмные цветки, их перья переливались пурпурными и синими отблесками. Птицы смотрели на ящик.

– Готовы? – спросил Сеп и услышал звук, пока глухой, словно кто-то в предвкушении затаил дыхание. Он посмотрел на тёмный край поляны. – Давайте быстрее!

Мак и Хэдли встали рядом с ним, последняя едва держалась на ногах. Они заглянули в ящик для жертвоприношений.

Тот был пуст, прежние жертвы исчезли. Теперь только корни с жадностью тянулись внутрь, их поверхность была розовой и липкой, как разорванная кожа. Камень ящика облепили мухи, и Сеп почувствовал, как в его сердце просыпается инстинкт добычи.

– Блиииииииииииииин… – повторил Аркл.

Сеп проследил за его взглядом и увидел белку – её голова была аккуратно разделена на две части, мозги выпирали, как пурпурный грецкий орех, а ободранная челюсть шевелилась. И каждое движение гнилой плоти спазмом отдавалось в зубе.

– Как это происходит? – спросил Аркл. – Сеп? Это фотосинтез?

Живот белки был разорван, кишки тянулись жёлто-коричневыми мешочками.

Сеп стиснул зубы и отвернулся. Шум становился всё громче.

– Нам нужно сделать это сейчас! – сказала Хэдли. Она бросила ручку в ящик и схватила Сепа за руку. – Лэмб!

Та смотрела в жертвенник, и её глаза покраснели от слёз.

– Так смотрела моя мама, когда сердилась. Раньше это меня бесило, но теперь… Я так скучаю по этому взгляду. Вот бы увидеть его ещё раз…

Хэдли посмотрела на Сепа, тот покачал головой.

– Что ты делаешь, Лэмб?

– Её глаза были закрыты, когда я приехала, и она уже больше никогда их не открывала. Я просто хочу, чтобы мама хоть раз меня увидела. Всё! Чтобы увидела меня… и знала, что я с ней.

Она сорвала с запястья платок и уронила его внутрь ящика.

– Боже, – ахнула Хэдли, – Лэмб, твой платок…

– Я отдаю всё, что имею! – крикнула та в ответ, подавила всхлип и взяла Хэдли за руку. – Даррен, ну же!

Аркл перевёл взгляд с одного на другого.

– Но…

– Давай!

Он перевернул пластиковый пакет, вытряхнул в ящик стрекоз. Сеп бросил в тёмные недра Чубакку, затем Мак добавил туда будильник и отступил.

Поднялся ветер, вихрями крутясь вокруг и развевая волосы. Ребята смотрели в тёмную пасть ящика, и тени поглощали их жертвы.

«Не сработает», – подумал Сеп.

– А теперь скажем слова! – велела Хэдли.

Сеп посмотрел на остальных и удивился – как до этого дошло, как они попали в это место, балансируя на грани хаоса.

Лэмб кивнула, и они хором заговорили:

– Никогда не приходить к ящику в одиночку.

Сеп почувствовал пальцы Хэдли в своих.

– Никогда не открывать его после захода солнца.

Сжал её руку и почувствовал, как Аркл делает то же самое с его ладонью.

– Никогда не забирать свою жертву.

Они расцепили руки.

Солнце пробивалось сквозь деревья, дыхание успокаивалось, и ящик неподвижно стоял у ног ребят.

Однако шум поднялся в ухе Сепа, и боль пронзила рот.

– Получилось? – спросил Аркл.

У белки за их спинами щёлкнула челюсть. Ребята повернулись; на краю поляны расступились листья, и из мрака выскочила крошечная оплавленная кукла с открытым ртом и зелёным сиянием в выпученных глазах.

Голос ящика сиреной взвыл в глухом ухе Сепа, и когда он хотел закричать, вороны сорвались с деревьев.

– БЕЖИМ! – заорала Лэмб, поскальзываясь на кучке мёртвой шерсти.

Кукла с невозможной скоростью ринулась вперёд, опрокинула Лэмб и принялась карабкаться по её телу.

Аркл закричал, врезал корпусом счётчика по лицу куклы, сбил ту на землю, а потом с силой опустил прибор на пластиковый череп.

– Я знал, что надо было его принести! – заявил Аркл, помогая Лэмб подняться.

– Только не слишком воображай, – пробормотала та и оттолкнула помощника, когда Сэди снова встала.

Ребята помчались по лесу; кукла топотала всего в футе позади них, пробиралась сквозь заросли.

Сеп никогда столько не бегал без остановки – в груди заныло, каждый удар сердца отдавался болью.