Ящик Пандоры - [20]

— Юджин, бедный мой малыш, — повторял он, пока мама не забрала у него трубку.

Ее голос звучал энергично и ободряюще.

— Не волнуйся за папу, я присмотрю за ним, — сказала она и добавила: — Мы гордимся, что ты взвалила на себя эту ношу.

Я ответила, что взваливать мне абсолютно нечего, от меня ничего не зависит.

Остаток дня я провела с тетей, помогая, чем могла. К вечеру она оправилась настолько, что занялась всем сама. Ее родственники уже собрались, и она возглавляла скорбное заседание в гостиной.

Меня же все время тянуло в дядин кабинет. Пока я находилась там, мне казалось, что и он поблизости — просто вышел в кухню за пивом. Я даже слышала его голос, если старалась изо всех сил.

— Ну, какие новости, Энди-Пэнди? Давай, рассказывай.

Да какие новости, дядя? Ты вот умер сегодня утром, и я даже представить себе не могла, как мне будет плохо без тебя.

Я смотрела на стеллажи с видеокассетами, на обрамленные афиши, висящие на стенах. Только сейчас я вдруг поняла, как похожи наши комнаты. Я подошла к стеллажам и достала плакат «Волшебника из страны Оз» с автографами. В детстве я любила эту фотографию больше всего на свете. Я без конца обводила пальцем подписи на фотографии — Джуди Гарланд, Рей Болджер, Берт Лар. И еще любила дразнить дядю:

— Обещаешь, что после твоей смерти эта фотография достанется мне? Обещаешь?

Но разве я могла подумать, что он и вправду когда-нибудь умрет?

Я уже собралась и была готова отправляться домой, как вдруг в комнату вошла Мэрилин:

— Только что звонил адвокат. Он скоро приедет и хочет с тобой поговорить. Не понимаю, что ему от тебя надо.

Я тоже не понимала, что ему от меня надо, тем более все можно сказать по телефону. Раздосадованная, я отнесла чемодан в машину и вернулась ждать адвоката.

Это оказался молодой, в высшей степени энергичный человек, прямо-таки источающий скорбное сочувствие. Его соболезнования я пропустила мимо ушей — он не знал дядю Джина.

Мы втроем уселись в гостиной, и он начал читать завещание. Смысл слов до меня не доходил, да я и не пыталась ничего понять. Я просто смотрела в окно. К действительности меня вернул вопль Мэрилин. Она смотрела на меня, губы у нее побелели. Я тоже уставилась на нее. Я не понимала, в чем дело, я все прослушала. Адвокату пришлось повторить трижды, прежде чем до меня дошло:

— Дядя оставил вам свое агентство!

Мэрилин поднялась со стула. Казалось, она сейчас бросится на меня с кулаками. Растерянный адвокат попытался успокоить ее — он, мол, несколько преувеличил, агентство не переходит полностью ко мне, я только буду иметь доступ к доходам, Мэрилин достанется восемьдесят процентов основного капитала, и никакие важные решения нельзя будет принимать без ее согласия…

— Однако мистер Браун абсолютно ясно высказал желание, чтобы его племянница управляла агентством после его смерти. Если только она сама не откажется. В этом случае ее долю можно выкупить.

Тетя Мэрилин посмотрела на меня и процедила сквозь зубы:

— Конечно, она откажется.

Я вылетела из дома и понеслась через улицу в маленький парк. Он оставил мне агентство, он оставил мне агентство, твердила я, но с каждым разом слова все больше теряли свой смысл. Добежав до парка, я упала на скамейку под большим дубом и погрузилась в воспоминания. Я вспомнила наш разговор, когда дядя последний раз приезжал в Палм-Спрингс и уговаривал меня переехать в Лос-Анджелес.

Неужели именно тогда он принял решение? Или это случилось раньше, и все годы, когда он дарил мне фильмы и афиши, он собирался подарить мне и агентство?

Вся эта история казалась мне нелепой, безумной. Я понимала, что это неуклюжая попытка как-то помочь папе и всей нашей семье, но нам не нужен этот джинн из бутылки. И не нужно никакого агентства, мы не просили дядю судить нас и решать, достаточно ли мы хороши сами по себе.

Конечно, с моей стороны это несправедливо. Он отдал мне агентство, потому что любил меня и потому что мы были так похожи. И он, видимо, знал, каким ударом это станет для Мэрилин. Я представила себе ее лицо во время чтения завещания, и голова у меня пошла кругом. Я сползла со скамейки, опрокинулась на спину в мокрую траву и уставилась на кроны деревьев.

В Палм-Спрингс я вернулась поздно вечером. Родители уже спали, и я увидела их только на следующее утро.

За прошедшую ночь отец, казалось, превратился в глубокого старика. Он усадил меня к себе на постель и велел рассказать о дяде все, он хотел снова и снова услышать малейшие подробности о последних днях его жизни.

Я все откладывала сообщение об агентстве, но за завтраком зашла речь о завещании. Мама сказала, что звонил адвокат и сообщил, что дядя Джин оставил папе деньги. Она уже решила потратить их на лечение папы и жалованье для Милли. Но я видела, что это их не радует. Деньги пришли слишком поздно. Папа вообще не желал об этом говорить.

Я дождалась конца завтрака.

— Мне он тоже кое-что оставил, — произнесла я. — Агентство.

Папа побелел, будто его хватил удар. Я вспомнила, как вел себя адвокат, и заговорила как можно быстрее, объясняя все подробности раздела капитала между мной и Мэрилин и желание дяди передать мне руководство агентством.