Ящер страсти из бухты грусти - [77]
— Вот как, мистер Терпуг? — переспросил Г. Ф. — А разве не ваш страх перед этим существом вдохновил вашу музыкальную карьеру? Возможно, зверю вы должны сказать спасибо.
— Я должен всех вас в психарню сдать, вот что я должен.
— Довольно! — крикнул Гейб. — Я еду. Поехали со мной или сидите здесь, мне все равно, но я еду к Тео. Глядишь, и существо удастся в живых оставить. Мэвис, можно взять твою машину?
Та швырнула ключи на стойку.
— Жалко, что я с тобой не могу, парнишка.
— Могу ли я к вам присоединиться? — вопросил Г. Ф.
Гейб кивнул и посмотрел на Вэл:
— Они твои пациенты.
Вэлери вжалась спиной в стойку:
— Там все обязательно взорвется, а когда полетят брызги, меня посадят в тюрьму. И я должна тебе в этом помогать?
— Да, — ответил Гейб.
— Почему?
— Потому что так правильно, потому что для меня это важно, а ты меня любишь.
Вэл смотрела на него долгую минуту, потом сдернула со стойки сумочку.
— Я поеду, но из тюрьмы ты от меня будешь получать только письма с угрозами.
Мэвис глянула на Сомика:
— А ты?
— Поезжайте. А на мне все равно блюза́ нависло.
Все направились к двери.
— Не беспокойся, милочка, — крикнула им вслед Мэвис. — Никуда тебя не посадят. Мэвис об этом позаботится.
ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ
Гейб
Пока в городе не появился Стив, самым жутким доисторическим зверем на Центральном побережье был «кадиллак» Мэвис Сэнд 1956-го года. С откидным верхом, лимонно-желтого цвета, с огромной хромированной решеткой радиатора, которая, казалось, заглатывала дорогу не жуя, с позолоченными подножками, трепетавшими на ветру, точно бакенбарды на пружинках. Дневные завсегдатаи прозвали машину «Бананом», а однажды, одержимые честолюбивым замыслом, изготовили огромную синюю наклейку «Чикита» и пришпандорили ее на крышку багажника, пока Мэвис хозяйничала в баре.
«Ну что ж, — сказала тогда Мэвис, более чем озадаченная подобным рвением, — это не первый банан, на котором я катаюсь, но размерами он бьет рекорд по крайней мере на фут».
Даже в молодости Гейб не водил ничего похожего на «Банан». Руля машина слушалась, как баржа, а тряслась и дергалась на ухабах и выбоинах, как идущая ко дну шаланда. Гейб случайно ткнул в кнопку электропривода и сложил крышу, а теперь никак не мог сообразить, куда нажимать, чтобы водворить ее на место.
Биолог засек «мерседес» Вэл на склоне холма, в стороне от главной дороги ранчо. Рядом стояли шесть других машин — сплошь спортивные вседорожники с приводом на четыре колеса, среди них два «блейзера» и два «субурбана». У машин располагалась группа мужчин в черных тренировочных костюмах, самый высокий рассматривал их «Банан» в бинокль и говорил что-то в рацию или сотовый телефон.
— Может, следовало взять менее приметную машину? — пробормотал Гейб.
— А почему мы не поехали на вашей, Говард? — спросила Вэл, съежившаяся на переднем сиденье.
Говард, несгибаемый, как манекен, сидел сзади и щурился, точно попал на солнечный свет впервые в жизни.
— Я владею «ягуаром». Превосходная кузовная работа, таких больше не делают, если не считать «бентли» и «роллсов». Отделка внутренних поверхностей — под орех, с сучками.
— И не ездит, а?
— Извините, — ответил Говард.
Гейб остановил «Банан» у ворот для скота:
— И что мне теперь делать? Они на нас смотрят.
— Поезжай вперед, — ответила Вэл. — За этим мы сюда и приехали. — Ни с того ни с сего она вдруг осмелела.
Гейбу же нахальства недоставало:
— Скажите мне еще раз кто-нибудь, почему шериф не пристрелит нас вместе с Тео и Молли?
Вэл постепенно прониклась духом предприятия, понимая, что это единственный способ искупить то, что она наделала со своими пациентами.
— Я — психиатр, Гейб, а у тебя — ученая степень. Полиция не стреляет в таких людей, как мы.
— Ты шутишь, правда?
Тут вмешался Говард:
— Чтобы получить иммунитет от огнестрельного оружия ученая степень обязательна, или жизнь, посвященная науке, тоже засчитывается?
— Поехали, Гейб, — сказала Вэл. — С нами все будет в порядке.
Гейб посмотрел на нее, и она ему улыбнулась. Он улыбнулся в ответ — ну, вроде того, — и двинул «Банан» на пастбище, к пяти вооруженным до зубов мужикам, которые им совсем не обрадовались.
Тео
Тео обыскал всю пещеру, щелкая одноразовой зажигалкой, от которой забыл отказаться вместе с остальным пристрастием к траве. Похожий на храм зал был наглухо закрыт со всех сторон, если не считать входа, где их караулил Бёртон. Возвращась к Молли, Тео постарался обойти Морского Ящера по большой дуге. Молли караулила у выхода.
Снаружи Бёртон орал:
— Кроу, мы уже заперли твоих дружков! Это твой последний шанс договориться! Даю тебе пять минут, а потом мы пустим газ!
Тео в панике посмотрел на Молли:
— Нужно вывести отсюда этих людей, Молли. Как только влетит первая газовая граната, все будет кончено.
— Разве нам не нужны заложники?
— Для чего? Он не собирается вести переговоры. Ему нужен я и, возможно, ты — в мертвом виде.
— А почему ты не позвонишь кому-нибудь и не расскажешь все, что знаешь? Тогда у Бёртона не останется причины нас убивать.
— Я знаю только то, что видел. Линдер мертв, и с лабораторией его никто больше связать не сможет. Я уже сказал Вэл и Гейбу. А теперь они попались ему в лапы. Какой я идиот, что впутал их сюда.
Встречайте юмористический шедевр Кристофера Мура — лучшее средство поднять настроение. Славный городок Хвойная Бухта гудит в радостном предвкушении скорого Рождества. И только несчастная разведенка Лена не радуется празднику — ей досаждает бывший муж, мелкий и презренный негодяй, который имел наглость вырядиться Санта-Клаусом и в очередной раз пристать к ней. В потасовке бедная женщина нечаянно пришибла мерзавца лопатой. Решив, что Рождество отменяется, маленький Джош вознес молитву о чуде, чтобы спасти Рождество.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Я знаю, что вы сейчас думаете: „Ну, спасибо тебе огромное, Крис, теперь ты всем испортил еще и живопись“» — так начинает Мур послесловие к этому роману. «Не испортил, а показал все совсем с другой стороны!» — непременно воскликнет благодарный читатель, только что перевернувший последнюю страницу романа про священную синь.Такого Мура мы еще не видели — насмешник и низвергатель авторитетов предстает перед нами человеком тонким и даже лиричным.А как иначе? Ведь в этой книге он пытается разгадать тайну творчества и рассказать о тех великих, которым удалось поймать мгновение и перенести его на холст.
У большинства людей есть друзья детства. Иисус Христос некогда тоже был человеком, и друг детства у него имелся — по прозванью Шмяк. Что очень кстати, ибо детство и юность Сына Божьего окутаны мраком. Точнее, были окутаны — до того момента, как силы небесные решили вернуть Шмяка на землю, дабы он написал правдивую историю первых тридцати трех лет жизни своего божественного друга.С младенчества Джошуа (более известный как Иисус) знал, что избран и что папа у него не из рядовых. Не знал юный Мессия другого — почему избран именно он и зачем избран.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Мур продолжает веселить читателя вампирскими романами — не кровожадными, как требует жанр, а невероятно забавными. Мур создает собственное пространство, где обитают влюбленные вампиры, очаровательные вампирши, бритые коты в свитерах, дюжие парни, играющие в боулинг морожеными индейками, величественный Император Сан-Франциско со своей верной свитой — собаками Фуфелом и Лазарем. В созданный Муром мир категорически заказан вход тем, кто лишен чувства юмора. Тем же, кто способен оценить хорошую шутку, мы горячо рекомендуем эту книгу.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.