Ящер-3 [Hot & sweaty rex] - [21]

С другой стороны, я старался оставаться на хорошей ноге со всеми моими кредиторами и выплачивать как можно большую часть моего солидного долга, сколько бы наличных ко мне ни приплывало. А потому я испытал колоссальное облегчение, когда позвонил компаниям кредитных карточек, торговцам мебелью, в различные универмаги и охотно передал солидную часть тех 20 000 баксов ее новым полноправным владельцам, оставляя себе славные четыре куска на рабочие и личные расходы.

Талларико был нрав – я с легкостью сумел спихнуть все остальные свои заморочки сыщикам из «Правды-Матки», где хозяйничает мистер Тейтельбаум и которая направляет мне массу дел. Другие работники агентства были более чем счастливы принять задания и выплатить мне 10 процентов комиссионных. Сатерленда, в частности, просто осчастливила перспектива взять на себя слежку в Инглвуде. Поскольку Сатерленд женат на сестре Тейтельбаума, он в последнее время постоянно высказывает желание на максимально продолжительные периоды времени выбираться из дома.

Так что у меня выходит легкая двадцатиминутная поездка до международного аэропорта Лос-Анджелеса по едва ли не пустынной автостраде, славные минут пятьдесят – и так все остальные без малого двадцать три часа в сутки. Согласно информации, переданной мне Талларико, Нелли Хагстрем прибывает рейсом дельта-782 из Форт-Лодердейла. Я располагаю маловразумительной фотографией, где этот парень скорее похож на помесь инопланетянина со снежным человеком, весьма общим описанием, а также инструкцией сидеть на хвосте у этого гадрозавра до его отеля и дальше.

Я прибываю на место за несколько минут до приземления самолета и приятно провожу время, сидя на одном из неудобных и жестких стульев, а также притворяясь, будто читаю утренний номер «Таймс». На мне бейсбольная кепочка и темный костюм – ничего такого, что могло бы выделить меня из тысяч других путешественников, прибывших сегодня утром в аэропорт. Бейсбольные кепочки и темные костюмы для Лос-Анджелеса примерно то же самое, что тоги для древних греков. Тебе совсем не обязательно их носить, но если ты их не носишь, то бросаешься в глаза как сотрудник отдела по борьбе с наркотиками на концерте The Grateful Dead. Надеюсь, Нелли Хагстрем меня не заприметит – понятное дело, если я сам смогу его заприметить.

Впрочем, в ту самую секунду, как я вижу это высокое, мускулистое тело на взлетно-посадочной полосе, эту мрачно-самоуверенную физиономию, пока Хагстрем проталкивается мимо более медлительных пассажиров, этот превосходный костюм, натянутый на мощный каркас, я понимаю, что никакой фотографии мне уже не требуется. Я следую за гангстером до багажной «карусели», где шофер лимузина выскакивает, чтобы помочь ему с чемоданами. Не иначе как Прада, из новой коллекции. Водитель затаскивает тяжелую поклажу на тележку и быстро катит ее к выходу. Хагстрем от него не отстает, двигаясь с плавной легкостью. Он явно бывал здесь раньше и точно знает, куда едет.

К счастью, я тоже знаю. Хагстрем останавливается в «Регент-Беверли-Уилшире», лучше известном жителям других городов и стран как тот самый отель, где Джулия Роберте и Ричард Гир снимались в «Красотке». Один мой знакомый агент по имени Брайан заверил меня, что Джулия Роберте – стегозавр, хотя, глядя на ее гибкое тело, в это трудно поверить. Согласно Брайану, все до единого в Голливуде динозавры, однако их биографы держат это в секрете, выдавая вполне правдоподобные на вид истории про их млекопитающих предков. И все же пасть Джулии с головой ее выдает, а потому, по крайней мере, в этом случае, я Брайану верю.

Хагстрем исчезает в отеле, а я паркую машину в боковой улочке неподалеку от автостоянки для постояльцев «Уилшира». Уладив свои долги с ребятами из агентства, я подобрал себе еще один «линкольн», и, хотя это подержанная модель, на несколько лет старше моего последнего «линкольна», она по-прежнему ходит так, что любо-дорого. Я заказал тонированные стекла – 2 процента сверх легального лимита (все верно, я живу на краю), – и этих стекол вполне хватает, чтобы надежно меня скрывать, когда мне это требуется.

Не прошло и десяти минут с тех пор, как он вошел в отель, а Нелли Хагстрем уже вышагивает из вращающихся дверей «Регент-Беверли-Хилтона» и садится в лимузин. Я завожу мотор «линкольна» и вталкиваюсь в транспортный поток позади него, заботясь о том, чтобы нас разделяло несколько машин. Это нетрудно – через каждые десять футов какой-нибудь кретин меня подрезает. Интересно, когда с современных машин поснимали сигналы поворота? Должно быть, в то же самое время, когда решили раздавать водительские права слепым.

Кстати, о водительских правах. Все лимузины Лос-Анджелеса получают свои разрешения путем сложного и высокотехнологичного процесса, известного как «выплата уймы бабок». В результате вышеупомянутого процесса каждому лимузину выдается специальный номер TCP, который в целом обозначает то, что данный конкретный лимузин имеет право развозить народ по городу и подавать этому народу столько крепких напитков, сколько он захочет. Однако, преследуя машину Хагстрема, я не заметил там никакого номера TCP. Это означает одно из трех…