Яртур - [51]

– Что с княгиней Ладой? – спросил у Бутуя Родегаст.

– Ее убил из лука боярин Ермень, – ответил боярин и прямо глянул в глаза князя. – А за его спиной стояли князь Волох и твой младший брат, княжич Ратмир.

– Своими глазами видел или с чужих слов говоришь?

– В десяти шагах от них лежал, – криво усмехнулся Бутуй. – Клянусь Перуном. Волоху не нужен мир, а Ратмиру выгодна твоя смерть. Прости уж на недобром слове, князь Родегаст. Я сделал все, от меня зависящее, чтобы предотвратить войну. Но боги, видимо, решили помочь твоим и моим врагам.

– Коли сам плох, то не поможет и бог, – хмуро бросил Родегаст. – Готовь свадьбу, боярин.

– Какую свадьбу? – растерянно переспросил Бутуй.

– Мою свадьбу с княжной Лелей, – спокойно ответил князь. – Взыску с тебя не будет.

Вздох разочарования пронесся по княжьим покоям. И уж конечно, не по поводу предстоящей свадьбы владыки Асгарда грустили ближники Родегаста. Боярин Бутуй, к слову, кругом виноватый, не только получил прощение князя, но еще и был вознесен невесть за какие заслуги. Ибо далеко не каждому боярину дозволят быть сватом самого Родегаста Асгардского, прямого потомка громовержца Перуна.

Пока ошеломленный боярин Бутуй переживал княжью милость, свалившуюся неожиданно на его плечи, воевода Удо осмелился напомнить Родегасту о грядущих бедах. Все бояре и витязи, собравшиеся в этот день в Асгарде, отлично понимали, что в сложившихся обстоятельствах войны с Яртуром не избежать. Кто бы там ни убил княгиню Ладу, а вина за ее смерть непременно ляжет тяжким бременем не только на Родегаста, но и на всех асов. Конечно, волхвы приговорили Ладу к смерти от имени своих богов. Но, к сожалению, об этом не объявили народу. Кроме того, княгиню не казнили на жертвенном камне, а убили из-за угла. И эта смерть стала для нее оправданием за все грехи, явные и неявные.

– Рать Яртура стоит на границах Асии, – объявил во всеуслышание Удо. – Не знаю, когда они вторгнутся на наши земли, но думаю, что нам не придется долго ждать.

– Я не желал и не желаю зла княжичу Яртуру, – спокойно ответил Родегаст. – Моей вины в смерти его матери нет. А потому я не хочу быть зачинщиком войны. Но коли Яртур ищет смерти и поражения, то он найдет и то, и другое в стране доблестных асов. Готовь ополчение к войне, воевода Удо.

Ближние бояре и витязи встретили слова князя Родегаста гулом одобрения. Мудро рассудил владыка Асгарда, ничего не скажешь. Если Яртуру угодно прослыть задирой и зачинщиком кровавой бойни, то пусть начинает войну. Надо полагать, старейшины всех окрестных племен оценят выдержку асов и помогут им в противоборстве с внуком Слепого Бера, вообразившего себя непобедимым.

Князь Родегаст взмахом руки отпустил бояр, оставив для совета только ближников, среди коих оказался и Бутуй. Владыка Асгарда ничем его среди прочих советников не выделил, но и от стола не прогнал. По всему выходило, что действительно простил. Боярин Влад и витязь Удо, косившиеся поначалу на Бутуя с неодобрением, вскоре привыкли к его присутствию и уже не обращали на провинившегося боярина внимания.

– Князь Авсень твердо заявил, что поддержит тебя, Родегаст, – доложил князю боярин Влад. – Скажу более – войско сколотов в составе пяти тысяч конных мечников и двадцати тысяч пеших копейщиков уже выступило. Конных сколотов возглавляет княжич Хорс, пеших – княжич Смага. Через седмицу они будут у стен Расены. Князь Ашугии Велемудр обещал привести три тысячи конных и десять тысяч пеших. Ашуги подойдут одновременно со сколотами. Остальные пока выжидают, но, думаю, выбор, сделанный Авсенем и Велемудром в твою пользу, князь Родегаст, заставит их подсуетиться.

– Сколотов и ашугов следует встретить со всеми почестями и разместить их в окрестностях Расены, – распорядился Родегаст. – А прочим князьям разошлите приглашения на свадьбу. Коли не хотят с нами в поход идти, то пусть хоть нашим хлебом не побрезгуют.

Боярин Влад понимающе усмехнулся. Очень вовремя, надо признать, приспела эта свадьба князя Родегаста. Вряд ли среди вождей больших и малых племен найдутся такие, которые откажутся от участия в свадебном пире. Никто не захочет гневить богов, а особенно Перуна, для которого князь Родегаст человек не чужой. А поучаствовав в свадебном пиру и произнеся здравицу хозяину, неловко потом бросать его в минуту опасности. Это уже против людских обычаев и правил, предписанных богами простым смертным. Тут важно, чтобы Яртур со своим вызовом приспел к самой свадьбе, дабы у князей, участвующих в обряде, не было свободы выбора.

– Ты уж не оплошай, боярин Бутуй, – строго глянул на ближника Родегаст. – Этот пир надолго должен запомниться и асам, и всем окрестным племенам.

– Все сделаю, как должно, князь, – склонил голову Бутуй. – Не знаю только, где столы прикажешь накрыть, здесь, в Асгарде, или в Расене.

– А почему же в Расене? – удивился Родегаст.

– Как бы гости не вообразили, что асы боятся Яртура и хоронятся от него за неприступными стенами, – вздохнул Бутуй. – А ведь ты собираешься встретить внука Слепого Бера в чистом поле.

– Боярин прав, – высказал свое мнение воевода Удо. – Расена полна слухов о грифонах, угрожающих городу. И свадебный пир в садах и на улицах стольного града вселит уверенность в сердца асов и наших союзников.