Яростный клинок - [7]

— Надо было тебе выйти за него замуж, — резко ответила молодая женщина.

— Я бы вышла, если бы он предложил, — ответила ее собеседница, нимало не обижаясь. — Двое здоровых сыновей и никаких мертвых младенцев. У него сильное семя.

За последние пять лет Пелейн потеряла четверых детей. Ни один не прожил дольше пяти дней. На мгновение злость Мирии исчезла, и на смену ей явилось сочувствие.

— Ты молода. Время еще есть.

— Ворна говорит, что больше детей не будет.

Руатайн открыл ворота, ввел лошадь во двор и снял с нее сына. Браэфар подхватил поводья и увел ее. Молодой воин поцеловал жену в щеку и обернулся к Пелейн.

— Если ты говоришь за моей спиной гадости, — улыбнулся он, — я перекину тебя через плечо и отнесу в дом мужа.

— Пожалуйста, сделай так, поскольку его там нет, зато есть широкая постель, в которой очень не хватает настоящего мужчины.

Руатайн опешил, но потом рассмеялся.

— Клянусь богами, ты стала злоязычной женщиной.

Казалось, сама Пелейн удивлена своими словами.

— Злоязычная или нет, я чувствую, когда не нужна. — Она развернулась и ушла в дом.

Руатайн поцеловал руку жены. Ворон внезапно закаркал и прошелся по крыше. Воин поднял голову. Он не любил птиц, питающихся падалью, хотя признавал, что они полезны, и обычно не обращал на них внимания. Однако при виде этой волосы у него вставали дыбом.

— Как цены на рынке? — спросила Мирия.

— Ничего. Норвины тоже пригнали свой скот; к счастью, я продал все в первый день. К третьему дню цены сильно упали… Мальчики хорошо себя вели?

Вопрос снова пробудил в молодой женщине злость. Почему в его отсутствие они должны вести себя по-другому? Или он считает ее слабоумной, неспособной воспитывать детей?

— Пирог только что испекся. Ты, должно быть, голоден, — не обращая на внимания на вопрос, сообщила она.

— Я соскучился по тебе и мальчикам, — ответил ее муж. Она слабо улыбнулась и направилась к двери. Он хотел последовать за ней, когда появился Коннавар. Настроение Мирии немедленно поднялось, как будто солнце выглянуло из-за облаков.

— Где же ты был, мой славный мальчик? — спросила она.

— Пирог готов, мама?

Она подошла к нему поближе и увидела синяк на щеке и разбитую губу.

— Что с тобой? Неужели опять дрался?

— Мы просто играли, — ответил сын, выскальзывая из материнских объятий. — Я уже все рассказал Большому Человеку. — Он поспешно скрылся в доме.

Мирия обернулась к Руатайну.

— О чем он? Что он тебе рассказал?

— Он подрался с Гованнаном и другими мальчишками, но это уже в прошлом, остальное не важно.

— Нет, важно, муж мой. Почему они подрались?

— Мальчишки всегда дерутся, — пожал плечами Руатайн. — Это естественно. Они скоро помирятся.

Браэфар незамеченным вышел из конюшни.

— Гованнан сказал, что отец Конна был трусом, бежавшим с поля боя, — сообщил он. — Конн за это разбил ему нос, и тот сломался с хрустом!

— А ну, марш в дом! — рявкнул Руатайн.

Отец редко повышал голос, так что мальчик со всех ног бросился в дом. Мирия подошла к мужу.

— И что ты сказал ему? — прошептала она. Ворон снова закаркал.

— Правду. А чего бы ты хотела?

— Должно быть, ты получил удовольствие, — прошипела она, яростно сверкая зелеными глазами. — Тебе хотелось бы, чтобы мальчик презирал отца.

— Ты не права, женщина. Мне жаль…

— Жаль? Ведь ты человек, из-за которого погиб его отец. Он умер, чтобы тебе досталась его молодая жена!

Мирия немедленно пожалела о своих словах. Она ни разу за десять лет не сказала этого. Тишину нарушило хлопанье крыльев — ворон улетел к северным лесам.

Руатайн словно застыл.

— Значит, ты и впрямь так думаешь? — спросил он до ужаса спокойным голосом.

— Да, — ответила она, поскольку гордость заставила ее настоять на своем.

Холодный взгляд мужа напугал Мирию, и когда он заговорил, голос его был печален:

— Двадцать человек видели, как он умер, и ни один не сказал бы, что я хотел его смерти. Я защищал его весь день, а потом он бежал. Вот и все. — Голос Руатайна стал жестче. — Женщина, которая вышла замуж за человека, которого считает убийцей своего первого мужа, ничуть не лучше грязной шлюхи. Мне такая не нужна.

Он прошел в дом. Ночью, когда погасили свечи и лампады, Мирия оказалась одна в огромной постели. Руатайн спал в сарае. На следующий день он созвал плотников, чтобы построить новый дом в дальнем конце Долгого Луга. Через три недели он переехал туда.

Вся деревня Три Ручья была удивлена этой размолвкой. Разве Руатайн не самый красивый, отважный и богатый человек? Разве он не хороший отец и добытчик? Разве ей не повезло после смерти мужа — найти мужчину, принявшего вдову с сыном? Всем было прекрасно известно, что Руатайн обожает жену, а ее сына растит как своего. Тогда почему же — удивлялись люди — он переехал?

Колдунья Ворна могла бы им рассказать. В тот день она собирала травы в лугах и видела большого ворона, кружившего над домом. Но ничего не сказала. Людям не следует вмешиваться в дела богов. Особенно таких, как Морригу — богов беды и смерти.

Завернувшись поплотнее в плащ, Ворна скрылась в Зачарованном лесу.

Если в деревне Три Ручья размолвка вызвала только замешательство, то дети Руатайна были совершенно ею подавлены. Юный Браэфар оставался безутешен много недель, считая виновным себя. Коннавар тоже чувствовал свою причастность к ссоре родителей, ведь все началось с его драки с Гованнаном. Страдал и Бендегит Бран, хотя не понимал, в чем дело. Он знал только то, что видит отца куда реже, чем раньше.