Ярость - [16]

— Но нам пока нечего вам предложить, — заскулил Эдвардс, ерзая на стуле.

— Почему? Вы спустили товар кому-то другому? Да? И теперь для меня ничего не осталось?

— Избави бог! — простонал Гаррисон. — Да нам такое и в голову не могло прийти!

— И правильно! Если узнаю, что вы сплавляете «локи» на сторону, посворачиваю вам шеи, как цыплятам.

Драгович сложил кулаки и показал, как он это сделает.

Эдвардс заморгал.

— Хорошо, но если вы не толкнули «локи» кому-то другому, тогда где он? — спросил Драгович, упершись руками в бока.

— Да у нас его просто нет, — чуть не плача проговорил Эдвардс.

Милош с трудом удерживал улыбку. Ему нравилось издеваться над этими слабаками. Он прекрасно знал, что к концу месяца их запасы истощаются, и вовсе не потому, что они толкают товар налево, однако считал нужным держать в страхе Божьем их жалкие душонки (Богом в данном случае был грозный Милош).

Он с нетерпением ожидал этих встреч. И комната для переговоров с полной звукоизоляцией, отсутствием окон и электронной защитой подходила для этой цели как нельзя лучше. Там он мог кричать и бросать предметы, не рискуя быть услышанным снаружи. Милош предпочитал приходить без предупреждения и без охраны — он не хотел, чтобы его люди знали, откуда берется «локи», — и, нагнав страху на этих слизняков, столь же неожиданно исчезать, оставляя их трястись в обмоченных штанах.

Но с Монне эти номера не проходили.

Можешь сколько угодно пыжиться, доктор, подумал Драгович, но я припас для тебя подарочек, нечто такое, отчего с твоей противной морды разом слетит вся спесь.

Монне вздохнул:

— Ну сколько можно об одном и том же? Молекула «локи» очень неустойчива. Когда она распадается, мы вынуждены создавать новую формулу. Она будет у нас уже завтра, и мы сразу же начнем над ней работать. Определим ее потенциал и начнем полномасштабное производство.

Милош наклонился над столом и впился взглядом в своего собеседника:

— Доктор Монне, очевидно, держит меня за дурака?

Монне выдержал этот взгляд.

— Напротив. Вы гораздо умнее, чем хотите казаться. Тем более непонятно, зачем вам вся эта наигранная свирепость. Это совершенно излишне.

Самоуверенность Монне привела Милоша в бешенство. Так бы и свернул ему шею. Но он сдержался, решив, что момент сейчас неподходящий. Он разберется с доктором по-другому. И пусть они считают его законченным психом.

Драгович выпрямился и одарил присутствующих ослепительной улыбкой.

— Да, вы правы, — мягко произнес он. — Не будем конфликтовать. Мы ведь как братья, верно? Короче, когда ваш брат получит новую партию товара?

Гаррисон с Эдвардсом тревожно посмотрели на Монне.

— Завтра мы получим новую формулу, в пятницу вечером или в субботу утром закончим испытания. Если все пойдет хорошо, сразу же запустим препарат в производство. Из-за праздников первая партия отодвинется на вторник. Но объем будет значительным.

— Отлично! В конце недели я уеду из города, но буду на связи.

Гаррисон и Эдвардс заметно повеселели.

— Летите в Европу? — с надеждой спросил Эдвардс.

— Нет, в Ист-Хемптон. Обживаю новый дом на побережье. Устраиваю вечеринки для друзей. Рад бы и вас пригласить, но вы же будете по горло заняты моим «локи», верно?

— Вне всякого сомнения, — с готовностью подтвердил Гаррисон, а Эдвардс энергично закивал.

Милош в упор посмотрел на Монне. Угрозами и руганью его не проймешь. Но Милош приготовил для доктора кое-что другое, и сейчас настало время вытащить главный козырь.

— Особенно жаль, что ко мне не сможет приехать доктор. Я намерен угостить друзей необыкновенным вином, которое недавно купил по случаю. Это бордо. Вы ведь слышали о «Шато Петрю»?

Он заметил, как напрягся Монне. Но голос его прозвучал безучастно:

— Да.

— Конечно же слышали. Его ведь делают у вас на родине. Как глупо с моей стороны спрашивать вас об этом. Ну так вот, вчера вечером я купил шесть бутылок «Шато Петрю» 1947 года класса «Крю Эксепсьонель» и буду пить его в выходные. Какая жалость, что вы не сможете приехать и попробовать мое приобретение. Судя по всему, это отменное вино.

Милош злорадно наблюдал, как бледнеет доктор Монне. Глаза его широко раскрылись. Казалось, он потерял дар речи.

— Всего хорошего, господа, — попрощался Драгович и вышел в коридор.

6

Когда за Драговичем закрылась дверь, Люк почувствовал, что теряет голову. Будь у него пистолет, он не задумываясь выбежал бы в коридор и пристрелил этого подонка. Люк никогда не держал в руках оружия, но по такой цели, как Драгович, он бы не промахнулся.

От слов Драговича у него просто подкосились ноги. Неужели эта обезьяна следит за ним? Иного объяснения он не находил. Вероятно, кто-то из людей Драговича шел за ним до самого «Сотбис» и сообщил своему боссу, что Люк участвует в торгах. Драгович немедленно вмешался и перебил цену.

Но зачем? Вряд ли его славянская глотка способна оценить коллекционное бордо. Значит, единственной его целью было досадить Люку.

Но почему? Потому что он не трясется от страха под свирепыми взглядами Милоша?

Если вся эта история с вином понадобилась Драговичу для того, чтобы продемонстрировать свою крутизну, то он зря потратил деньги. Люк и без того знал, как опасно вести" с ним дела.