Ярость орла - [147]

Буребиста был очень недоволен:

– Почему бы нам не убить его? Позволь это мне, господин! – заявил он, когда Луций Фурий уже пропал из виду. – Этот человек ненавидит всех врагов Рима!

– Да, ты, вероятно, прав, но если я его убью, то только в бою, когда у него будет в руке меч.

Каст покачал головой:

– Ты иной раз слишком много говоришь, Пакор. Буребиста прав, тебе следовало его убить. Он бы тебя убил, окажись он на твоем месте.

– Вы, германцы, прямо-таки помешались на убийствах, – насмешливо сказал я. – Я с трудом могу поверить, что вы не все такие.

– Мы всего лишь убиваем римлян, – он улыбнулся. – И еще парфян, которые имели глупость забраться в наши земли.

Мы потратили весь остаток дня, раздевая убитых римлян и собирая захваченное снаряжение. К тому времени, когда мы с этим покончили, вернулся Нергал со своим отрядом, пригнав несколько десятков римских повозок и несколько сотен мулов, связанных цепочкой. Римский лагерь пустовал, хотя, как полагал Нергал, те, кому удалось бежать с поля боя, успели заскочить туда, поскольку там не обнаружилось ничего ценного. Однако более ценным оказались эмблемы легионов и когорт, которые мы захватили: четыре легионных орла и целая куча разных штандартов. Последние являли собой куски красной материи, прикрепленной к поперечным палкам, нацепленным на шесты. На каждом таком куске были золотом нарисованы римские цифры и фигуры животных. Были и другие длинные шесты с разнообразными знаками и надписями наверху, например с серебряной рукой, разными животными и серебряными дисками, прибитыми к самому шесту. На многих штандартах красовалась надпись SPQR. Я спросил у Каста, что это означает, и он ответил, что на латыни это Senatus Populus Que Romanus, то есть Сенат и Народ Римский. Я велел забросить все это в телегу и отдал ее Касту. Это его люди выиграли битву, и будет справедливо, если эти трофеи достанутся им.

Я положил ему руку на плечо:

– Ты хороший друг и яростный враг.

– Твои люди тоже хорошо сражались.

– Твои германцы получили признание, которого они заслуживают. Можешь с гордостью отвезти их к Спартаку.

Бирд вернулся в лагерь, когда Каст примерял на себя римский бронзовый доспех, выкованный по форме тела. Это был великолепный образчик защитного вооружения, правда, он пожаловался, что отверстие, пробитое стрелой в спине, портит общее впечатление от него. Бирд спрыгнул с седла и протянул мне сложенный листок пергамента. Я развернул его и прочел послание.

Дорогой друг!

Бирд принес нам радостную весть о твоей победе. Я очень рад сообщить тебе, что мы тоже победили римлян. Жду вашего возвращения, чтобы вместе отпраздновать наш общий триумф. Клавдия шлет тебе привет.

Спартак.

Я сообщил эту новость Нергалу, Буребисте и Касту, и вскоре все войско узнало, что Спартак тоже разгромил римлян. Я вернулся к Галлии, которой велел оставаться в лагере, поскольку не хотел, чтобы она со своими женщинами появлялась на поле, заваленном мертвецами. Я сообщил ей и всем остальным о весточке от Спартака – их она порадовала не меньше, чем меня. В лагере в этот вечер было гораздо веселее, чем вчера, все собирались у костров и говорили о том, что будем делать, когда выберемся из Италии. Рим вдруг стал казаться чем-то очень далеким и незначительным, не страшным. Мы позволили себе помечтать, и, опьяненный этим теплым летним вечером, я сделал Галлии предложение – попросил ее стать моей женой. Она стояла вместе с Дианой и Руби рядом с ревущим пламенем костра, и ее светлые волосы в отблесках пламени отливали оранжевым. Я отвел ее в сторону и спросил, согласна ли она разделить со мной жизнь. Она прошептала «да» и нежно поцеловала меня.

На следующий день мы разломали полсотни римских повозок, а остальные, нагруженные продовольствием и снаряжением, отправили на север, к Спартаку. Полученные дрова мы использовали для погребального костра, добавив к ним римские щиты, которые не подлежали восстановлению. Потом возложили тела наших погибших поверх костра, полили все маслом и подожгли. Мы стояли, построившись рядами, конные и пехота, а огонь пожирал тела наших товарищей. Я молился Шамашу, чтобы он принял души павших в свой рай, чтоб они вечно пребывали там. Тела убитых римлян мы оставили воронам. Перед самым выступлением Каст принес мне отличный кожаный доспех, который, по его словам, воины сняли с убитого римского командира очень высокого ранга. Судя по виду доспеха, сомневаться в этом не приходилось. Этот командир, кто бы он ни был, получил стрелу в глаз и погиб на месте. Черный доспех состоял из двух половинок и был искусно изготовлен, скульптурно повторяя мускулатуру человека, как это принято у римлян, и был украшен на груди роскошным золотым изображением солнца и двумя крылатыми золотыми львами сразу под ним. Он также был снабжен отделанными бахромой черными кожаными полосами, прикрывавшими плечи и бедра, и украшен золотыми изображениями пчел. Это был великолепный образчик защитного вооружения. Кроме того, Каст подарил мне стальной шлем, подбитый мягкой кожей изнутри, с широкими нащечниками на петлях и полированным бронзовым гребнем. Он был украшен огромным красным плюмажем, который я потом, когда появится время, заменю белыми гусиными перьями.