Ярость бури - [7]

– Малфурион… – пробормотал Бролл Медвежья Шкура.

Шан’до изменил жизнь Бролла, как никто другой, изменил в буквальном смысле. Друид был многим обязан Малфуриону и все же наравне с остальными был бессилен уберечь учителя от страшной судьбы.

Бролл моргнул, возвращаясь в настоящее. Он ощутил чье-то присутствие и догадался, кто это, даже до того, как успел повернуться. Даже запах у вновь прибывшего был особенным.

– Да благословит тебя лес, Бролл Медвежья Шкура, – прогрохотал он. – Я сразу понял, что ты рядом, и надеялся с тобой увидеться!

– Верховный друид Хамуул Рунический Тотем, быстро же ты добрался сюда из Громового Утеса! – ответил Бролл.

Встреча оказалась неожиданной, но очень приятной.

Облик Бролла сразу выдавал в нем друида, чего нельзя было сказать о Хамууле Руническом Тотеме. Он был шире в плечах и крупнее своего друга, лишь отдаленно напоминая ночных эльфов или людей. В отличие от остальных друидов, он носил свободные одежды своего племени – кожаное наплечье, соединявшееся двумя длинными красными ремнями с красным же килтом, – запястья украшали красные, золотистые и синие полоски.

Однако сильнее всего Хамуула отличало от Бролла и прочих ночных эльфов то, что сам он был тауреном. Его ноги заканчивались мощными раздвоенными копытами, а голова, как и у всех представителей этого народа, напоминала бычью. Впрочем, вслух о таком лучше не говорить – слишком велик риск для жизни. В носу Хамуул носил церемониальное кольцо, а голову его венчали искривленные и выдающиеся вперед рога.

Рост друида, хоть он, как все таурены, слегка горбился, был больше двух метров, а в тонкой серо-коричневой шерсти виднелась седина. Бролл припомнил, что в их первую встречу она не так сильно бросалась в глаза. Хамуул заплетал волосы (тоже седеющие) в две толстых косы длиной до груди. Друидом он стал довольно поздно и не без участия Малфуриона Ярости Бури. Хамуул – первый таурен-друид почти за двадцать поколений, и, хотя теперь многие из его народа пополнили ряды защитников природы, едва ли кто-то мог сравниться с ним в мастерстве.

– Мое путешествие было спокойным. Это даже странно, – заметил Хамуул. Он прищурил светло-зеленые глаза под густыми бровями так, словно хотел что-то добавить, но не решался.

Бролл кивнул, вскользь подумав о том, как его примут остальные друиды. С самого детства на Бролла возлагали огромные ожидания, а все из-за одного-единственного сходства с Малфурионом, сходства, которое всегда было для Бролла символом его неудачи.

Рога, выраставшие из его висков, гордо выдавались вверх на полметра. Конечно, они никогда не сравнились бы с главным отличительным признаком верховного друида, и все же неизменно привлекали внимание. Рога появились у Бролла в раннем детстве и, хоть были тогда совсем крохотными, казались окружающим знаком будущего величия. Уже тогда юному эльфу без устали твердили, что однажды о его подвигах будут слагать легенды.

Но, хоть все вокруг и считали злосчастные рога великим даром, сам Бролл расценивал их исключительно как проклятье и до сих пор был убежден, что жизнь лишь доказала его правоту.

Какая же польза от этих рогов, раз они ничем не смогли помочь в самое страшное, решающее мгновение – когда Бролл пытался отразить чудовищный натиск демонов и оживших мертвецов, повиновавшихся зловещему властителю преисподней Азгалору? Да, он был прав – злосчастные рога не принесли ничего, кроме разочарования. Сила Бролла тогда возросла многократно благодаря идолу Ремула. Друид пожертвовал собой и безжалостно убивал врагов, давая возможность товарищам объединиться с основным войском.

Но и с этой задачей он не справился. Силы подвели Бролла, и Азгалор, умелый воитель, наконец пробил его защиту оскверненным клинком, носившим имя Злоба. Острый конец меча вонзился в идол Ремула, и Бролл утратил над ним контроль. Артефакт тут же подвергся влиянию Скверны, а вся его мощь обратилась против последней защитницы, сражавшейся на стороне Бролла…

Друид множество раз, и особенно после того ужасного случая, собирался избавиться от рогов и даже сжечь самые их корни, чтобы те не выросли снова, однако ни разу так на это и не решился.

Вдруг Бролл осознал, что Хамуул все это время терпеливо молчал и внимательного его разглядывал.

– Она всегда будет рядом. Знай, духи погибших близких присматривают за нами, – пророкотал таурен.

– Я думал о другом, не об Анессе, – ответил ночной эльф, но это было ложью.

Хамуул дернул ушами.

– Тогда прими мои глубочайшие извинения за то, что упомянул о ней.

Бролл только отмахнулся.

– Ничего страшного, – пробормотал он. – Идем, остальные уже наверняка собираются у портала, как того требует обычай.

– Но ведь собрание будет проходить не в Анклаве Кенария, – нахмурился Хамуул. – Фэндрал выбрал другое место и настоял, чтобы все собирались на совет прямо вон там, на другой стороне. Ты разве не знал?

– Нет, – покачал головой Бролл. Он не собирался оспаривать решения верховного друида.

В конце концов, их глава Фэндрал Олений Шлем всегда желал защитникам природы только добра. Если он решил, что им следует собраться вдали от Дарнаса, значит, так тому и быть. Наверняка ведь есть веская причина, по которой…